Вот. Вот эта точка, от которой я рысью помчала вперед.
Вот и всё. Прежней меня... больше нет.
Но не ради других, не ради... НЕГО. Ради СЕБЯ. Я стану лучше, ярче. Неповторимой. Уникальной... и желанной.
Кинжал в спину... прошлому. И отныне - СВОБОДНА. ...и НЕДОСТУПНА.
Ненавижу, ненавижу мужчин. И любой ценой... заставлю их СТРАДАТЬ.
И не слезы нынче на моих глаз. Нет. Это - блеск ярости, взрывы злости, раскат ненависти. ПРЕЗИРАЮ. ПРЕЗИРАЮ... всех вас! Истинно презираю...
Глава 2. Мизантроп
*** Знаете, что больше всего бесит в моих родителях? Их идеальность. Здравомыслящий, наверняка, сразу бы потянулся к телефону... и судорожно набрал номер «неотложки», едва услышал эти слова. Что же. Ваше право, сударь.
Просто, понимаете... У моих сверстников, тех, кого я раньше считала друзьями (пока их истинные лица не открыл этот мой... случай), их семьи - настоящее, если не чистилище, то исчадье ада: ссоры, разборки, скандалы. Драки. Все это, бесспорно, ужасно. УЖАСНО! Но привычно. Свыклись. Притерлось. Приелось. Никого этой новостью уже не удивишь.
И даже... это горе - причина для сплочения, ПОНИМАНИЯ друг друга. А идеальные, правильные, СЧАСТЛИВЫЕ... никому не нужны. Не ищите, люди, друзей В БЕДЕ, а ищите, проверяйте - в СЧАСТЬЕ! ... Хотя толку? Их там... нет. Нет.
Вот и у меня... за те мои шестнадцать лет... никого... искреннего так и не появилось.
Я одна. Одна. ОДИНОКАЯ. Во всем. Стараниях, начинаниях, мечтах... Но все это - сопли детства, пустые вздохи.
Больше всего раздражает то, что у меня... У МЕНЯ такой идиллии, как у них, в жизни нет. И не будет. Я - выродок. Выродок в семье.
Мой сводный брат, Мигель (еще один экземпляр мудрой, «неземной» идеальности), и тот более похож на моих родителей (хоть и не родной сын), ближе им, чем такой... недоделок, как я.
Вот стараюсь, занимаюсь - и у меня получается. Учеба, олимпиады, конкурсы... Но разве это то, что мне нужно? Я хочу ПОНИМАНИЯ! Хочу ЛЮБВИ! Хочу ДРУЖБЫ! А в итоге... только осколки, ошметки... или огрызки. Я - урод. УРОД.
Что же, отныне я буду гнуть эту линию... уже умышленно. Не такая, другая. Уникальная. Пусть дурная, ненужная, грубая, глупая, ПРОПАЩАЯ... УЖЕ НЕ ВАЖНО.
Мизантроп - это не просто слово. И даже не диагноз. Это - ПРИГОВОР.
*** Знаете, какая у меня недавно забава появилась? Соблазняю мужчин... (да, мужчин, на мальчиков - у меня нынче страшная аллергия). Соблазняю, довожу до кондиции, а затем сбегаю. Я не сплю с ними, если вы об этом. Это и есть моя черта. За нее... ни один урод не пройдет.
Словно самоубийца... радуюсь остроте ножа, идеальности ровной поверхности лезвия, прочности удавки. Я играю, играю с огнем. Кто расстраивается, кто даже плачет. Кто смеется и хохочет от правды. Кто унижает... Кто бьет.
Мне все равно. Все равно. Делайте, что хотите, но меня не получите. Вот такая у меня игра... в любовь. Я вырву столько сердец, сколько позволит мне эта жизнь. Пока не сдохну.
*** - Жо, может, спустишься вниз? У нас гости.
Пусть подавятся... Какого лешего приперлись?
- Тетя Виттория? Дядя Шон? - Здравствуй, малая. - Ч-что ты с собой сделала? - оторопевши, уставилась на меня крестная. - Вот об этом я тебе и говорила, - тяжело вздохнула мама и печально улыбнулась. - Теперь она у нас - такая... - А мне нравится, - торопливо вставил слово мой дяденька и крепко обнял за плечи. Пусть знакома я с ним недолго, чуть больше года (ведь с крестной они поженились совсем недавно, хотя знакомы... давно; в общем, неважно), но за все разы общения - он для меня был настоящей находкой. Хороший друг, приятель. Я иногда для таких... уникальных (в положительном аспекте слова) выделяю в третий пол - ведь негоже такого хорошего человека относить к тем уродам (мужчинам). И да, в том списке еще были отец, брат и дедушка. Вот и теперь Шон поддержал меня. Кто бы сомневался?
- Полгода отсутствия - и такие перемены. Ты меня пугаешь, Жозе, - все еще недоумевала тетя.
- Ничего, все это к лучшему, - мило улыбнулась я в ответ и, едва оторвалась от Шона, тут же принялась расцеловывать свою крестную (и подругу в одном лице; что не говорите... года идут - а она только и молодеет, душой и телом! Теперь мы даже на вид мало чем отличаемся... да, ребята, и такое в жизни бывает!). - Я так скучала. - Прости, не могли раньше вырваться. Майя рожала. Вот мы всем семейством и поддерживали ее весь этот период. - И кто на этот раз? - Опять мальчик, - мило улыбнулась Виттория и закачалась из стороны в сторону, словно школьница, болтая полами платья (я вам еще не говорила, что она слегка безумная? Слегка - плохо сказано. Но именно за это я ее и люблю. Она такой же... недотепок, как и я). - А вы когда... осмелитесь? - решила подколоть тетушку.
- Так. Стоп, - резкий шаг назад. Меряющий взгляд с головы до ног. - Это точно - моя малышка Жозефина Мария Матуа? Или кто-то иной? - Иной, - загадочно ухмыльнулась я. - Иной. ...И нынче... уже не малышка (подумалось про себя, так и не вырвавшись наружу, дабы еще больше не травмировать психику близких).