- Как она? - послышалось где-то издалека, теплое, родное, любимое. - Улыбается, - узнала голос отца.
*** Не сдержалась. В очередной раз интерес победил инстинкт самосохранение. Подкараулила Доминика и выпалила, как на духу, не стыдясь, что кто-то мог подслушать: - Почему ты вмешался? Ведь с вашим Орденом я никак не связана, да вообще ни с какой конфессией. Зачем старался... и освободил?.. - молящий взгляд в глаза, заклиная дать нужный сердцу, а не разуму ответ. Обмер, пришпиленный удивлением. Брови замерли в высоких дугах. Но еще мгновения - и сдался, осознав, что не отступлюсь. Хмыкнул, рождая очередной пуд сарказма и язвы: - Во-первых... - неспешно, врастяжку. - С рождения ты под опекой обоих Орденов, пока не самоопределишься. А во-вторых, - заколотилось мое сердце, что бешеное, сгорая в предсмертных муках, - уж больно способность хороша, чтоб вот так легко было отказаться, - разворот и пошагал прочь. - Но мог бы не освобождать! - горестно, вдогонку. Остановился, за и против. Не оборачиваясь: - Витторию стало жалко, - и пошагал прочь.
Главы 21-25
Глава 21. Дежа вю
*** И вот очередной трудодень закончился. Торопливыми шагами в подвал. Ужин (их дурная похлебка) пусть вновь катится к черту. Сегодня тишина и одиночество снова за трапезу.
Шарк-шарк-шарк. Еще один поворот, по темному коридору наощупь - и родные ступеньки. «Стоп. Что это?» - обомлела я, боясь даже вздохнуть.
Тихий, робкий женский смех. Нежный, ласковый бархат мужского, родного... голоса.
Замерла. Застыла в оцепенении. Боялась пошевелиться, будто это породит правду, происходящее возведет в истину. Словно последняя мазохистка, я внимала каждому звуку. И снова дежа вю: моя мечта - Его предательство. Предательство ли? Жду. ... жду, но что? ЧЕГО Я ЖДУ?
Вдруг невнятный шорох. Буквально мгновение - и Доминик уже стоял подле меня. Неожиданно, беззвучно... из ниоткуда. Глаза в глаза. Застыла в ужасе, вновь уличенная в слабости. Очи округлились. Забыла, как дышать.
- И снова ты, - обдавая запахом алкоголя.
Тяжело сглотнула. Смолчала. Лишь взволнованно, излишне часто стала моргать.
Внезапно движение - обнял за талию и резвый напором подал назад, прибил спиной к стене (тотчас мимо нас мышей проскочила девчушка - невольно провела я ее взглядом и вновь уставилась Ему в глаза). Попытка соскрести с пола остатки своей гордости.
Но отозвался первым Бельетони, сам того не осознавая, перебивая: - И что же ты здесь искала? Глубокий вдох, давясь хромой храбростью: -Уж явно не тебя.
- А мне кажется... - немного помедлил, словно смакуя, - что совсем наоборот. Только за мной и ходишь по пятам. - Размечтался, - нервический смех. И вновь попытка не сдать свои позиции, эмоции: - Да кому ты такой нужен? - Взгляд в очи, но в момент осеклась, ужаленная. Ухмыльнулся: - Тебе, - вполне серьезно, в лицо. Отчего вновь наши взгляды встретились. Но лишь на мгновение - не сдержалась, в очередной раз проиграла бой я. Движение, его, наглый, беспардонный напор - и откровенно прижался, притиснулся всем своим телом, еще сильнее вдавив меня в стену. Невольно задрожала. Глупо, но все еще пытаюсь держать маску надменности, равнодушия: - Даже если бы от этого зависела судьба всей планеты... такое счастье не надобно. - Да неужели? - рукой соскользнул с талии вверх, бесстыдно проплыв по моей груди. На мгновение замер, сжав до легкой боли, а затем продолжил движение (пытаюсь сдержаться, не сдать себя хотя бы звуком, а в голове уже заслал всё туман) - резкий рывок и сорвал нижнее покрывало вимпла, оголяя шею и грудь. Частое дыхание, шальное биение сердца, колени подкашивались - я выдавала себя сполна, вовсе того не желая. Приблизился губами... вплотную, да так, чтобы слова обжигали дыханием кожу. Чтобы заставлять сильнее меня дрожать, начать задыхаться. Сдаться. Признаться. Жар окатил с головы до ног, взрываясь, откликаясь больными чувствами внизу живота. Колени стали подкашиваться. Мурашки разошлись по всему телу от сводящей с ума с ним близости.
- Я же чувствую, вижу, слышу... Ты - хочешь меня. Хочешь... Признайся, - странным, больным заговором, на ухо. Будто и не Бельетони это вовсе. Не тот, которого я знала вот уже несколько месяцев. А иной: мой, далекий, пошлый, беспардонный Доминик, что был со мной еще до нашей ссоры, до откровения. Его прозрения. Едкая, прощальная надменная ухмылка: - Никогда. - Признайся... - едва уже не целуя, прошептал мне на ухо. Дразня, окончательно сводя с ума. Невольно зажмурила веки, отдаваясь усладе. Но миг осознания, трезвости - и тотчас испуганно, нервно дернулась, попытка вырваться, но удержал. А что если это не мой Доминик? А какой-то очередной Демон? Обман? Враг и его уловки? - К чему такие перемены, Бельетони? Ты же ненавидел меня. Ухмыльнулся, отведя взор на мгновение, но затем снова в глаза: - А может, я устал сопротивляться? Бороться. - С кем? Со мной, или с собой? Приблизился, да так, что его губы едва ли не коснулись моих. Застыл на раздирающем сознание, душу и тело расстоянии, испепеляя тягой, страстью: - С обоими. Признайся, Жо, и нам обоим будет приятно. Ядовито рассмеялась в ответ (а на ресницах уже застыли слезы). - Слишком малой, чтобы быть в себе настолько уверенным. Тебе до моего Аско... еще ой как далеко, - попытка горечью сбить его спесь. - Малой? - захохотал, немного отстранившись. - К твоему сведению, сладкая, я старше твоего Асканио почти на три века. Колко рассмеялась: - Так это ты - старый хрыч, выходит, а не он? - Ах, ста-арый уже? - загоготал в ответ, повелся. Еще невольно движение назад - дал свободу дышать. - Значит, то малой, то старый? Тебе не угодишь. Странно было замечать такие перемены: казалось, будто мы никогда и не ссорились. - Не угодишь, - игриво скривилась и, театрально закатив глаза под лоб, закачала головой. - В твоем случае, вообще ничем никогда мне не угодишь. А радость, тупое, дурное счастье разлилось эйфорией в душе и теле, смывая прежние обиды, высвобождая сердце, душу. Надежду. Вновь нагоняя на глаза слабости влагу. - Ты сразу-то не зарекайся. Давай, лучше сперва проверим? - и резво дернул на себя, не двузначно намекая на близость. - А, может, ты лапы свои уберешь? - зарычала я лживо, невольно обняв его за плечи, дабы не упасть, потеряв от напора равновесие.