Всё-таки… выстрелил.
Попала я.
Франни ликующе заулыбалась. Бросив на меня пренебрежительный взгляд, проделала незамысловатый, короткий (резкий) разворот и ушла прочь (видимо, продолжать урок).
Скажите мне, дамочка, это вы мне за мою вольность и бойню, или же за Доминика…. МСТИТЕ?
— Жозефина, я уже устал проводить с тобой нравоучительные беседы. Ты все равно ничего не слышишь.
— Слышу, — нервно вздохнула, невольно закатив глаза под лоб.
— Нет. Не слышишь. Понимаешь, это тебе — не школа, не университет. Тут не могут отчислить за неуспеваемость или плохое поведение.
— Тогда казните, — гордо выпрямилась и уставилась ему в глаза.
Удивленно дрогнула бровь.
— Не шути так.
— Не шучу.
Тяжелый вдох. Встал из своего кресла… Медленная, плавная, растяжистая походка… и (обогнув свой стол), встал прямиком передо мной.
Глаза в глаза.
— И что мне с тобой делать? Не понимаю… К чему эти войны? Бойни? Самовыражение?
Детский сад.
— Пока будут меня обижать, унижать, опускать, пока и буду буйствовать. И с этим Вы уж… ничего не поделаете, как бы ни хотели и не старались.
На мгновение закусил нижнюю губу, и погрузился в раздумья. Короткий вдох и наконец-то изрек:
— Ты думаешь, Искья — паршивое место? Исчадье ада? Что же… Недолго тебе осталось здесь принужденно находиться. Четыре месяца — и уедешь на Эйзем. Может, уклад… смиренных монахов тебе по душе больше будет… без вампиров.
Э-э… какой еще смиренный уклад монахов? (удивленно дрогнула, но со всех попыталась удержать маску равнодушия)
— Молчишь? Молчи. Прошу только… без драк. Неужели так сложно… выяснять всё… без рукоприкладства?
— Постараюсь.
(обижено надулась)
— Ладно, иди…. Хулиганка.
Уселся в свое кресло, и, не обращая больше на меня внимание, стал перебирать какие-то бумаги.
И снова дни в попытках вести себя отрешенно, не реагировать на "глупые ошибки Природы" (или Nature, как модно здесь говорить).
Вечера бездушно таяли за книгами в библиотеке.
Ужасная, дикая, гадкая скука сжимала, мяла все внутри меня, заставляя ныть, выть от изнеможения.
Эх, мой Рафаэль, мой Марк….
Даже Бредли. Я скучаю… по мужским ласкам и за тем, как я мучила их, своих "жертв".
Скучаю по игре. По скандалам, обидам, ссорам.
— Все. С меня довольно, Жозефина. Я звоню твоему отцу.
— Звоните. Привет передавайте…
Тяжелый вдох.
Что? Не ожидал?
— Неаполя тебе до конца месяца не видать.
— Подумаешь, — растяжно пропела и показательно развела руками в стороны, — Там все равно ничего интересного нет.
— Что ты от меня хочешь? — резкий, дерзкий шаг навстречу. Вплотную.
Глаза в глаза (а он-то свысока все равно на меня смотрит).
— Ничего.
— Долго будешь издеваться? Или тебе нравиться, как я отчитываю тебя?
— Может, и нравится, — гордо вздернула подбородочком.
Пристальный взгляд. С вызовом, гордостью…
Замер. Замер, не дыша…
И ТУТ МЕНЯ ОСЕНИЛО!!!
ВоТ! Вот то, что мне нужно! По чем мое сердечко уже сколько времени плачет.
Игра в Любовь.
Игра.
И это уже не просто азарт. А настоящее БЕЗУМИЕ.
С каждым разом все сложнее и сложнее цель…
Недоступное невероятно притягивает.
Да так, что рассудок плывет, уступая полной неадекватности.
И вот теперь… передо мной…
… венец всех былых сражений.
Такой властный, гордый, неприступный… и это уже даже не Павлин. Лев.
Настоящий Лев.
И он… будет моим.
Бутылочка сделала свой замысловатый ход, последний круг… и остановилась…. уткнула свой носик на Асканио.
В дверь постучали.
— Да? — грубое, властное (как и годиться для моего "мальчика")
… нехотя оторвался от меня своим взглядом.
Эх, в какой неподходящий момент нас прервали!
Шаг в сторону.
Несмело дрогнуло дверное полотно.
Молодая девушка, запинаясь от волнения, едва слышно прошептала:
— Вас просили явиться в зал Суда. Ар де Ивуар приехал, со своими…
— Сейчас буду, — резко перебил, не желая дальше глушить голову пустыми речами.