Ярославский возвращается через десять минут с пластмассовым чемоданчиком.
- Ты все это серьезно? – недоуменно спрашиваю.
- А ты все еще не веришь в мое доброе сердце и бескорыстные поступки? – хмыкает парень, проходя мимо.
Э-э-э… нет?
- Откуда ты вял инструменты? – любопытствую, следуя за ним в гостиную.
- Меньше вопросов, Антоныч. Посвети фонариком.
Ярославский достает отвертку и начинает отвинчивать дополнительную секцию, которая и не выдержала вчера нашего веселья. Сажусь на стул и подпираю рукой подбородок, наблюдаю за ним. Самое странное, что почти час ночи, но я совершено не хочу спать, чувствую какое-то предвкушение, как будто знаешь, что должно произойти что-то хорошее. Это так удивительно.
- Где ты научился чинить диваны?
Он отвлекается от работы и поднимает на меня глаза. Потом снова принимается за работу.
- Меня дед научил еще в детстве, - отзывается просто и коротко.
- Ты часто их ломал? – не понимаю.
- Мой дед всегда говорил, что мужчина, лишь тот, кто умеет не только головой работать, но и руками. И я уже в восемь мог собрать простую тумбочку… с его помощью.
Когда отвинчен последний шуруп, он переворачивает секцию и сосредотачивается на деревяшке, которая, как парень выразился « расхерячена».
- А кто был твой дедушка?
- Директор вертолетного завода, потом ушел в строительство.
Откровенно любуюсь игрой мышц, под синим джемпером, его раскрасневшимся лицом и такой непосредственностью на нем. Словно это тот же Ярославский, только забыл надеть свою маску надменности и превосходства. В общем, когда Тимур чем-то по-настоящему увлечен, это картина, от которой невозможно оторвать глаз, как бы твой мозг не вопил, что это самая плохая идея: сидеть и смотреть на этого парня.
- Дивану не долго осталось, - заключает парень, заглядывая под оставшуюся секцию. – Он уж не задвигается, да?
- Угу. Хозяйка сказала, чтоб не елозила туда-сюда. А то сломается, но это не сильно помогло.
- Этой мебели столько же лет, как и тебе, - отрезает он и снова сосредотачивается на работе.
- Она меня выгнала, - выдыхаю, а потом прикусываю язык, а оно ему надо?
- Кто? - Тимур хмурит брови, но не отрывает взгляд от работы.
- Хозяйка оказывается, приехала с утра ни с того ни с сего, и ей не понравился вид ее разгромленной квартиры... Не важно, - поднимаюсь со стула, заставляя юношу все же посмотреть на себя.
- Ты ведь знаешь, что вчера приходили соседи, жаловались на громкую музыку, а то ли Арсен, то ли Карен были…ээ… не политкорректны.
- Не политкорректны? – тупо переспрашиваю.
- Ну, да.
- Оу, - закрываю лицо, - ну, почему я, почему-у-у… Из-за твоих друзей, мне снова придеться переехать к Глебу… и Лиде.
- К Глебу? Ты жила с тем парнем из клуба?
- Это не твое дело, - отмахиваюсь от однокурсника.
Тимур на мгновенье задумывается, затем ловит мой взгляд.
- Ты не переедешь к Глебу.
- Да ну? – складываю руки.
- Да ну, - передразнивая меня, отвечает Ярославский. Снова переворачивая секцию, поднимается на ноги, - я поговорю с твоей хозяйкой.
- Ты? – удивляюсь.
- Слушай, твое удивление ранит мою тонкую душевную организацию.
Я ничего не понимаю. Опять же, он себя ведет так, как если бы… но этого просто не может быть. Или… Ну, нет. Скорее, завтра приземлится тарелка из космоса и инопланетяне захватят Землю, чем я смогу понравится Ярославскому … да и не нужно мне это.
- Может, ты кофе поставишь?
- К-какой кофе? - все еще прибывая в своих размышлениях, смотрю на него. Он слегка пожимает плечами.
- Я предпочитаю капучино. Но сомневаюсь, что он у тебя есть, поэтому любой.
- Я имею виду. Час ночи, завтра в универ. Какой кофе?
- Не очень-то гостеприимно, Антоныч, - хмыкает, качая головой парень. – Одну ложку кофе и два сахара.
Снова опускается и принимается вкручивать шурупы. Выдыхаю и иду в кухню ставить чайник. Отлично, с появлением этого парня в моей жизни стало не только неприятностей больше, так еще и нормальный сон исчезает, а я итак не высыпалась!