- Повтори, - прошу, надеясь, что Рамис шутит.
- Че непонятного? Твой папаша пригрозил моему бизнесу. Извини, братан, но мне проблемы не нужны. Ты не можешь участвовать. Ни в марте, ни когда-либо. Я знаю, что твое сердце разбито, но без обид, брат. Сам понимаешь, связываться с будущим мэром…
- Без обид, - уверяю и отключаюсь. Батя решил зайти с другого края. Не стал со мной это даже обсуждать, просто взял и отрезал. Отлично. Осознаю, как дверца золотой клетки захлопнулась прямо перед моим носом, и отец прокрутил ключ два раза. А я, как младенец, абсолютно бессилен. И это до жути бесит. Гонки, скорость… это единственное, что было под моим контролем. Единственное, чем я сам управлял. Он отнял мою свободу. Ее, такую маленькую и нужную, дабы дышать. Облокачиваюсь и сползаю вниз. Некоторое время просто смотрю на противоположную стенку.
- Все в порядке?
Поворачиваю голову и поднимаю взгляд по красивым ногам. Арина. Она выглядит обеспокоенной. А может, я, впрямь, ей нравлюсь? В смысле, искренне, не как трофей, не как мешок с бабками или смазливое лицо… Хмыкаю: что она знает обо мне, чтоб я мог понравиться? Если бы девушки заглянули в мою душу, то каждая бы разворачивалась и бежала куда подальше. Я жизненно смотрю на вещи и знаю, что из меня никудышний романтик и рыцарь. И мне плевать, даже если это будет самая невинная девственница на свете. Я хочу девчонку, остальное ее проблемы. А сейчас я расстроен, и мне не помешают хорошие эмоции.
- Ты на машине? – спрашиваю, внимательно вглядываясь в красивое лицо.
- Да, конечно, - озадаченно отвечает девушка.
- Подбросишь до дома, ты же хотела увидеть… мою новостройку, - улыбаюсь, заглядывая ей в глаза и обещая куда больше.
- Это коридор, - начинаю экскурсию по дому, включая свет, как только заходим в мою квартиру.
- Ничего себе – оглядывается Арина.
- Давай свою шубу, - забираю и вешаю верхнюю одежду.
- А сколько тут комнат? – девушка делает шаг по коридору.
- Две, - отзываюсь и скидываю обувь. Подхожу к ней сзади, обхватываю ее плоский живот и привлекаю к себе спиной, касаясь губами изгиба шеи.
- Эй, я зашла кофе попить. Оплата за такси, помнишь? - улыбаясь, мурлычет, охотно подставляя себя под ласки.
- У меня он как раз закончился, - опускаюсь пальцами по ее ноге до края платья, - буду отдавать натурой…
Моя рука теперь уверенно движется вверх, задирая подол платья. Она ощущается хорошо, как любая красивая, приятно пахнущая девушка до нее, побывшая в моих руках. Трусь пахом об ее аккуратную попку, чтоб она почувствовала реакцию моего тела на ее изгибы.
- Ты мне нравишься, - признается Арина. Разворачиваю ее к себе и целую, ища руками застежку платья.
- Ага, и ты мне…
- Тимош, все… так… неожиданно…
Делаю вид, что верю. А вот и змейка. Спускаю ее вниз.
- … ты такой…- ее руки касаются моего свитера, - … у тебя офигенное тело, - она проводит ладонями по моему животу, вызывая мой довольный смешок. Помогаю ей снять с себя свитер и отшвырнуть в сторону. - Я рада, что ты… решился на шаг… что у нас…серьезно…
Застываю над ее грудью. Она залита, но наощупь чувствуются хорошо, наверняка дорогая операция. Так, о чем она бормочет, черт возьми? Может, я ее о стену нечаянно головой стукнул?
- Тимош?
Отстраняюсь и смотрю на нее, подняв брови.
- Серьезно?
- Не поняла, - Ларионова поправляет платье и тянет ко мне руки, - иди ко мне, хорошо же было.
Медленно веду по девушке задумчивым взглядом, сожалея, что именно ее привез сегодня к себе и что останусь сегодня без секса. Руки складываю на груди и выдыхаю.
- Тебе лучше уйти, - тихо говорю.
Она удивленно моргает, словно не верит в услышанное.
- Что? Что ты сказал?
- Ариш, - касаюсь ее щеки и провожу пальцами вниз, - ты ведь меня знаешь не один год, о каком «серьезно» речь?
- Но я подумала…
- Что ты - особенная? – хмыкаю, а затем слегка пожимаю плечами. – Извини, Пупс.
Еще несколько секунд она стоит, как громом пораженная.
- Что? Ты че охренел, козел? – Арина яростно застегивает платье, - Ярославский, какой же ты урод!
Она проходит в прихожую и также яростно надевает сапоги. Облокачиваюсь о стену и наблюдаю за ней. Все ее слова, ее ярость проходят мимо меня. Мне плевать, что она думает. Все равно я хуже, чем все ее обзывательства. Но вся прелесть в том, что я этого совершенно не скрываю. Никогда.