— Может, он не такой уж страшный да волосатый урод был, — сказала девушка.
— С чего это вдруг? — поинтересовался я.
— Ну, послушать мужчин, так если красивая женщина кого-то им предпочла, значит, тот наверняка дэв.
— Знаешь, светловолосым и белолицым женщинам часто нравятся именно такие, черные и волосатые. Может, это именно такой случай?
— А может, мать потом все-таки пожалеет о том, что сделала?
— Всему свой черед. Потерпите чуток — узнаете.
Во рву о Кючук-Мураде заботились те два львенка. Они таскали хлеб из домов и бросали ему в ров, он ел и не умирал. Те львята были шибко прыткие. Раз один купец пересчитывал свои деньги, так они стащили у него мешок и бросили в тот ров. Кючук-Мурад очень удивился — кто это ему деньги бросил? Купец смастерил сеть, чтоб деньги достать, а Кючук-Мурад сам сел в нее, вызволился из рва и поведал обо всем, что с ним приключилось. Купец поклялся: мол, все, что у меня есть, отдам, ничего не пожалею, а глаза твои вылечу. Ну, Кючук-Мурад и отдал двух своих львят тому купцу в подарок. Только купец как ни бился, как ни старался, не смог ему глаза вылечить.
А теперь посмотрим, как там Мирджан-ханум, что она-то делает? Проведала она, что Кючук-Мураду глаза выкололи, и открыла приют для слепых, слепые со всего света собирались у нее, она их на свои деньги кормила и лечила, чтобы прослышал про то Кючук-Мурад и тоже пришел к ней. И вот купец тот, поняв, что ничего сделать не может, привел Кючук-Мурада в приют Мирджан-ханум, чтобы его там исцелили. А сам, совсем уже нищий, все до последней копейки истративший на лечение Кючук-Мурада, взял двух львят и пошел своей дорогой.
Раз Кючук-Мурад велел налить в стакан вина, кольцо, что подарила ему Мирджан, бросил в то вино, отдал стакан слугам и велел отнести его Мирджан-ханум: «Скажите ей, чтобы этот стакан, будь в нем даже отрава, выпила за Кючук-Мурада. Скажите, мол, один из слепых просит ее об том».
Слуги его просьбу выполнили.
«Ну, коли он Кючук-Мурада помянул, будь это даже отрава, я выпью», — сказала Мирджан-ханум и выпила. И когда осушила стакан, вдруг кольцо упало ей на колени. Как увидела она его, тут же рухнула без чувств. Слуга же, что принес вино, решил, что в стакане была отрава, вернулся и принялся бить Кючук-Мурада, покуда Мирджан-ханум не привели в чувство и она не пришла и не вызволила его.
Мирджан-ханум попросила у отца своего много денег, и отправились они с Кючук-Мурадом странствовать по свету, чтобы вылечить ему глаза. Пришли они раз к какому-то источнику, сели возле него. Мирджан-ханум увидала, как одна лягушка упала на спину, подошла да перевернула ее обратно на живот.
Лягушка говорит: «Ну, коли ты мне добро сделала, и я тебе добром отплачу. Знай: вода этого источника целебна для глаз, ею можно слепых лечить».
Обрадовалась Мирджан-ханум и говорит: «Со мной человек слепой, что мне сделать, чтобы исцелить его?»
Лягушка говорит: «Слепи глаза из речной грязи да и вставь их ему вместо глаз, потом окропи этой Водой бессмертия, и по Божьему велению они исцелятся».
Сделала Мирджан-ханум как было сказано, и Кючук-Мурад исцелился.
Говорит он тогда Мирджан-ханум: «Ступай к своему отцу, а у меня есть одно заветное желание, должен я его во что бы то ни стало исполнить. После этого мы с тобой обвенчаемся».
Пошел Кючук-Мурад к своей матери и увидел, что они с дэвом поженились и нарожали детей, которые сидят вокруг печи: кто голосит, кто хлеба просит, и все как один покрыты шерстью. Достал он свой меч и перебил их всех, а сам пустился в обратный путь, к своей Мирджан-ханум. По дороге встречает он нищего с двумя львятами. Спрашивает, кто он такой. Тот отвечает, что он — некогда богатый купец, который все добро истратил, чтобы исцелить Кючук-Мурада, да не вышло, вот он и обнищал. А львята признали Кючук-Мурада и давай лизать его на радостях.
«Пойдем со мной, — сказал Кючук-Мурад, — все, что ты на меня истратил, верну тебе сторицей». Привел его к царю, тот дал ему денег, и стал купец богат как прежде.
А Кючук-Мурад обвенчался с Мирджан-ханум, и закатили они пир на весь мир, семь дней да семь ночей играли свадьбу.
— Сколько дней, сколько ночей? — переспросил я механически.
Я давно уже слушал только краем уха, все больше и больше злясь на то, что в самый судьбоносный момент своей жизни так вот попусту убиваю время.
— Семь дней, семь ночей.
— Почему это Кючук-Мурад не узнал купца, ведь с ним были его львята? — задумчиво спросила девушка.
— Идиотская сказка, — сказал я, — вот почему.
— Чего это она идиотская? — вскинулся кудрявый.