Саттер подумал, что дерьмовый день стал не таким уж и дерьмовым.
Он поспешно сунул деньги в карман.
— Я запомню это, Трей. Спасибо.
Трей усмехнулся.
— Не благодари меня. Благодари Бога.
Да уж точно...
— Пистолет выкинем в следующий раз, когда поедем в отделение. А сейчас... — Саттер посмотрел на «Квик-Март». — Кофе и пончики за мой счет!
— Дорогу закону! — воскликнул Папаша Хельм за прилавком. — Наши прекрасные парни в синем! Аган-Пойнт чертовски горд тем, что такие храбрые офицеры защищают нас!
— Настолько, чтобы дать нам бесплатный кофе и пончики? — спросил Трей.
— Конечно, нет! Я что, выгляжу как Санта-Клаус? Но добавка за полцены.
— Какая щедрость, Папаша.
Саттер направился к витрине с пончиками и начал наполнять коробку, отдавая предпочтение тем, что были с начинкой из крема и глазури.
— Думаю, бедному черному парню придется продать часть своего золота, чтобы заплатить зубному.
Трей хохотнул.
— Да, а Кид Року придется зачесывать волосы, чтобы скрыть проплешину.
Папаша Хельм хлопнул себя по бедрам.
— Ох, не тот день они выбрали, чтобы торговать своей отравой. И не тот городок!
— Таких тупых отморозков я еще не видел, — добавил Трей, глядя на стойку с «Хастлером», «Пентхаусом» и «Плейбоем».
— К слову об отморозках... — Саттер заметил копию еженедельника «Вестник Аган-Пойнта» и кричащий заголовок: «Убит местный житель». Он взял его и мельком просмотрел короткую статью о таинственной смерти Дуэйна Паркера.
— Почти забыл об этом. Жаль Джуди. Бедная глупышка так и не поняла, что Дуэйн ей не подходил.
— Он вообще никому не подходил и никуда не годился, — вмешался Трей. — В семье не без урода.
Саттер читал дальше.
— Газета вышла на следующий день после того, как нашли тело. Тут не сообщается, когда похороны. Эй, Папаша, знаешь, когда хоронят Дуэйна Паркера?
Когда прозвучало имя Дуэйна, Хельм словно получил пощечину. Его глаза полыхнули яростью.
— Дуэйн Паркер?! Этот жалкий крысиный ублюдок?! Я вам так скажу: не вырыли еще такую могилу, которая бы ему подошла. Он не стоит и одной доски из тех, что пойдут на гроб для этого куска дерьма! Жалко тратить и силы на рытье могилы для подлеца, и воздух на то, чтобы его оплакивать.
— Его не хоронят, — сказал Трей. — Слышал — кремировать будут.
— Тогда вообще к черту! Этот отброс не стоит и толики газа для печи! Он не стоит даже того, чтобы я помочился в его погребальную урну! Этот ублюдок плохо обращался с Джуди. Разбил ей сердце, постоянно ее колотил. Я вам так скажу: мужик, который поднимает руку на свою жену, должен быть избит вдвое сильнее.
Саттер кивнул, надкусив пончик.
— Не спорю, Папаша. Но я хочу пойти и выразить Джуди свои соболезнования. Когда похороны?
— Я вам так скажу: не стоит он похорон, этот никчемный хмырь. Однажды ночью он приехал сюда, пьяный в стельку, с какой-то бабой в машине, и это точно была не Джуди! Он, громко болтая, завалился внутрь, пивом от него разило за версту, взял упаковку на двенадцать банок и, зыркнув на меня, сказал: «Запиши это на счет моей жены, старый пердун» — и ушел. Да еще харкнул на витрину, сволочь. Грязный сучий потрох. Я когда-нибудь рассказывал вам...
Трей хлопнул рукой по стойке.
— Папаша! Шериф хочет узнать, когда похороны!
Хельм моргнул.
— Ах да. В субботу в полдень. Погребальный зал Шонфельда. Я буду там, ради Джуди, конечно, но не ради этого ублюдка.
Саттер закатил глаза.
«Да уж, — подумал шериф, — невысокого мнения он о Дуэйне».
— Слышал я кое-что забавное об этом, раз уж мы подняли тему, — сказал Трей.
Саттер свернул газету и посмотрел на напарника.
— Забавное? Не то слово, — вставил Хельм. — Я бы назвал это чертовщиной! И слухи расходятся с тех пор, как обнаружили труп этого ублюдка.
Дерьмо...
Поколебавшись, Саттер спросил:
— Какая такая чертовщина, Папаша?
— Да разговоры о Дуэйне — вот что. Вы же копы! Вы-то уж точно видели тело?
— Мы не ездили на место. С ним работали парамедики из Лантвиля, — быстро ответил Саттер.
— Ну, должно быть, вы слышали, что кто-то отрезал ему голову.
— Ох, все об этом слышали, Папаша, — вмешался Трей. — Но это еще не всё. Есть у меня пара приятелей из Лантвиля. Они сказали, что гораздо важнее, как ее отрезали. Подробностей я так и не узнал, но глаза у них были такие, как будто в морг заглянул сам дьявол.
Саттер нахмурился. В животе неприятно заурчало.