— Рад вас видеть, Эверд, — сказал Саттер. — Есть новости об уехавших людях?
— Нет, сэр, — ответил Эверд. Все Поселенцы говорили с особым акцентом, но интонации и дикция Эверда удивили бы и привыкшего к говору Поселенцев. Его тонкие губы почти не двигались, так что впору было заподозрить, что слова воспроизводит какой-то динамик, спрятанный в складках одежды.
— На самом деле двое уехали в Роанок на прошлой неделе, это я знаю точно. Подозреваю, что то же самое можно сказать и о других, как вы предположили. Просто членам нашего клана не свойственно уезжать без предупреждения.
— Эверд, когда я был ребенком, я несколько раз сбегал из дома и никогда не рассказывал родителям, куда направлялся, — сказал Саттер. — В Аган-Пойнте больше сотни Поселенцев. За всеми не уследишь.
— Вы правы, сэр, — сказал Эверд. Он стоял почти не двигаясь, лишь потирал тонкими высохшими пальцами черный мешочек на шее.
— Однако кое-кто все же, похоже, исчез — молодая девушка по имени Синабель, по-вашему Синди. Но я должен признать, что она, возможно, связалась с плохой компанией и уехала в город на поиски приключений. — Эверд сделал паузу, словно хотел сказать что-то неприятное. — Она не очень-то придерживалась тех норм, которым следует мой клан, и я боюсь, что не одна она. Несколько наших девочек в прошлом тоже пошли по кривой дорожке. Я чувствую, что, в конечном счете, это моя вина.
— Хотите сказать, она торговала своим телом? — уточнил Трей. — Эверд, ваши Поселенцы законопослушнее коренного местного населения. С точки зрения полицейского, граждан лучше и не отыскать.
— Не вините себя, — попытался утешить старика Саттер. Ему полегчало, когда он понял, что Эверд разумно относится к происходящему.
— Вы хорошо управляете своими людьми, и мы за это благодарны. Нельзя винить себя за то, что несколько Поселенок пошли по скользкой дорожке. Тут ничего не поделаешь. Всегда будут девушки, уверенные, что больше заработают собственным телом, чем честным трудом. И всегда будут парни, которые захотят свернуть с прямого пути. Так было испокон веков. Не тревожьтесь об этом.
— Тем не менее я прошу прощения за свои неудачи, — сказал Эверд. — И постараюсь впредь внимательнее следить за молодыми. Но вообще я хочу поблагодарить вас.
— За что?
— Чуть раньше, — проговорил Эверд, продолжая потирать мешочек, — какие-то бандиты из города пытались развратить одну из наших девушек. Она рассказала мне об этом и особое внимание уделила вам, шериф. Вы с напарником хорошенько проучили этих преступников.
— О да, — сказал Трей. — Пара торговцев наркотиками пыталась продать свое дерьмо в нашем городе. Мы задали им жару, не так ли, шеф?
— Вам не стоит беспокоиться об этих парнях, Эверд, — заверил Саттер. Он то и дело бросал взгляд на кулон. В шерифе просыпалось любопытство.
Эверд посмотрел ему прямо в глаза. Радужки старика были зелеными, как изумруды, с вкраплениями синего — еще одна характерная особенность Поселенцев.
— Мой клан бесконечно благодарен вам, и мне не хватает слов, чтобы выразить, насколько сильно. Я приглашаю вас обоих в мой дом сегодня вечером, на ужин, приготовленный по традиции наших предков. Марта будет подавать колбасу по-андуйски из копченой ондатры, суп из крабов и нута, пирожки с рогозом и сезонный деликатес этого года. Мы называем его «куста».
— Куста? Что это? — спросил Трей.
— Жареные цикады с дикой мятой и белым перцем.
«Фуу!» — внутренне поморщился шериф.
Его заполненный пончиками желудок съежился, будто по нему ударили ногой.
— Это... э... очень щедро с вашей стороны, Эверд, и мы обязательно придем к вам, но как-нибудь в другой раз. Видите ли, у нас полно важной полицейской работы. Боюсь, что мы будем заняты несколько недель кряду.
Эверд кивнул.
— В другой раз. Когда вам будет удобно. Для вас двери моего дома всегда открыты. И помните: на следующей неделе клан устраивает пикник.
— Мы обязательно придем, — сказал Трей.
— Джентльмены, желаю вам приятного дня.
Саттер не удержался:
— Эверд, будьте добры, скажите мне, что это за штука висит у вас на шее?
Вопрос совершенно не смутил старика.
— Это «ток».
Он развязал мешочек и вытащил на свет что-то плотное и перекрученное.
«Что это, черт возьми!» — подумал шериф.
Это была куриная голова.
— Отрубленная голова черного петуха. Не обычной курицы, заметьте, — пояснил Эверд. — Сохраняет мудрость. — Он начал снимать кулон. — Держите. Я хочу, чтобы он был у вас. Это подарок от меня.