— Ладно еще кроликов и белок — мы ели их, когда я была маленькой, — заметила Патриция. — Но ты сказал, что Поселенцы едят даже ондатр и опоссумов?
— Да, конечно. Я тоже. Ондатру трудно приправлять, но она похожа на ветчину, а у опоссумов единственное, что я ем, — это вырезка со спины. На вкус лучше свиной, если правильно мариновать, но Поселенцы знают, как это делать. — Он посмотрел на нее сверху вниз и похлопал по плечу. — Ты сможешь попробовать в эти выходные. У Поселенцев праздничный пикник. Тебе покажется, что ты попала на окружную ярмарку, и они будут угощать гостей всем, чем только можно. Поверь, эти люди умеют готовить.
Прохладная вода расслабила ее. Она посмотрела на Эрни, нахмурившись.
— Эрни, я не против съесть маленькую белку или кролика, крабы тоже хороши, но опоссум и ондатра? Это все равно что есть животных, убитых неосторожными водителями на дороге.
— Ты попробуешь, и потом тебя за уши от опоссума не оттащишь, — заверил он. — Я же помню, как ты любишь приключения.
— Не настолько, — заявила она. В то же мгновение ей пришло в голову, что Эрни занял выгодную позицию. Она сидит, а он стоит почти над ней, а значит, может спокойно заглянуть в вырез свободной кофточки цвета слоновой кости и даже разглядеть соски. Бюстгальтер она не надела, но этот факт совсем ее не трогал — до этого момента. Но когда она взглянула на Эрни, он смотрел на воду, а не на нее.
«Да о чем я думаю? — спросила она себя. — Словно хочу, чтобы он пялился на меня, а когда не получаю, чего хочу, расстраиваюсь. Как последняя шлюха».
Чтобы хоть как-то отвлечься, она вернулась к разговору.
— Ты сказал, что у них праздничный пикник?
— Да. Каждый месяц — в первую четверть луны. У них свои странности.
Поселенцы, как известно, суеверны, но...
«В первую четверть луны?» — задумалась она.
— Так что они празднуют?
— Славят жизнь, я думаю. По-своему. Природу, урожай крабов, еду, которую дает им лес. Смахивает на наш День благодарения.
Патриция так и думала. У всех сообществ, даже сегодня, сохраняются ритуалы благодарности земле за обилие ее даров.
— А что у них за религия? — спросила она. — Я так и не поняла.
— Я спросил Эверда однажды, и он сказал, что они поклоняются природе и любви, или как-то так. Опять же, они носят кресты, но со всякими безделушками и камнями. Христианство, смешанное с каким-нибудь культом.
Как интересно. Похоже на кубинскую сантерию и карибскую обиа, которые объединили старую африканскую народную магию с элементами римского католицизма и протестантизма. Даже гаитянский культ вуду заимствовал святых покровителей и идолов из христианства. И теперь, когда Эрни упомянул об этом, она оглянулась на мужчин, которые рубили приманку для крабов, и заметила, что один из них носит на шее крестик, сделанный из маленьких костей животных.
— Смотри, прямо там, — сказал Эрни и указал на залив.
Патриция вгляделась. В конце бермы, возле устья, она заметила широкую доску, торчащую из воды; на обращенной к пирсу стороне кто-то нарисовал крест.
— Эверд вроде бы благословляет Аган-Пойнт каждое утро, — сказал Эрни.
Но Патриция продолжала смотреть. На самом деле доски было две: вторая погрузилась в песчаную берму. Изображение на ней было другим. Какой-то витиеватый узор.
— Что там на второй доске?
— Какой-то знак на удачу, — ответил Эрни. — Точно не знаю.
«Суеверия», — подумала Патриция.
К ним подошел один из Поселенцев, мужчина лет пятидесяти, с выветрившимся от солнца лицом и, естественно, черными как смоль волосами. Он держал крышку от корзины, как официантка — поднос.
— Привет, Реджерт, — поздоровался Эрни.
«Реджерт, — отметила про себя Патриция. — Какое странное имя».
Мужчина не поднимал глаз, словно слуга, которому запретили смотреть на хозяев. Это всегда поражало Патрицию.
— Мисс Патриция, мистер Эрни, — коротко ответил он на приветствие и положил крышку от корзины на стол. — Мы приготовили завтрак. Надеюсь, вам понравится. Это дары земли.
— Спасибо, Реджерт, — сказал Эрни и повернулся к Патриции. — Иди сюда, попробуй.
Патриция развернулась и взглянула на стол. На подносе стояли два жестяных стакана, тарелка с устрицами и миска с...
«Что это? — подумала она. — Чернослив? Инжир?»
— Попробуйте. Домашний альд, мисс, — сказал Реджерт, передавая ей один из стаканов.
— Спасибо, Реджерт, — поблагодарила она. Кубики льда плавали в стакане, полном водянистой розовой жидкости.
Эрни взял другой.
— Можно сказать, это виски со льдом по-поселенски.
Патриция закатила глаза.