— А согласитесь, в этом что-то есть.
— Определенно! Это как реконструкция исторических событий. Но там все знают, что произошло на самом деле, и действующие лица просто воспроизводят эти известные события. А здесь… Вариации на тему с учетом психологии подозреваемых. И вот еще. Если вдруг так окажется, что ваша импровизация по поводу измен Алины и всего прочего соответствует действительности, то… То я уж и не знаю, что сказать… Ведь таким образом возможно и… прорицать!
— Ну наконец-то! — Елена Ивановна со вздохом откинулась на спинку стула. — Хоть один человек на земле признал, что магия театра — это не просто красивая метафора. Вашего батюшку я не сумела убедить. Он признавал за мной только умение мыслить логически. А я в те годы еще менее была способна к этому, чем теперь. Именно магия! Вы совершенно правы. Театр все в себя вобрал. Тут и гипноз, и магия, и еще много кое-чего. Недаром же попы считают актеров сродни нечистой силе. Тут они, правда, ошибаются. И кстати, сами-то чем не актеры? Такого туману напустят в своих проповедях! Такой спектакль поставят — голова у мирян православных идет кругом. Невольно закрестишься. Вот уж воистину магическое действо! Антураж чего стоит — тут и ладан, и шитые золотом одежды священнослужителя, и песнопения, и само украшение храма: иконы, сферические своды высоко над головой… Монументальнейшая постановка! Все потому, что театр — это нечто таинственное, до конца не познанное. Театр — больше чем театр. Шекспир недаром говорил: «Весь мир — театр, а все люди в нем — актеры». Театр — не зеркало. Отнюдь. Это ошибочное мнение. Зеркало просто отражает действительность. А театр воздействует. Он может души очищать, а может гадить в них. Но и это не все! Есть высочайший смысл в разыгрывании любого действа. Скажу больше. Есть Божественный замысел в отношении театра…
— Ну а каков, на ваш взгляд, Божественный замысел в отношении нашего с вами расследования? — перебил рассуждения актрисы следователь.
— Очень просто, — тотчас же последовал ответ, — Господь Бог возлагает надежды на нас. Мы обязаны гармонизировать хаос, возникший на отдельно взятом небольшом пространстве. Кое-кто совершил ряд ошибочных действий, приведших к печальному результату, но эти люди сами не в состоянии осмыслить и исправить содеянного. Миссия возлагается на нас. — Она улыбнулась. — Я предлагаю подвести итоги «мозгового штурма», проведенного в форме психологической игры. Согласны?
— Возражений не имеется. Тем более что время поджимает: я должен в кратчайший срок отбыть на службу. Итак…
Виктор Петрович помолчал, восстанавливая в памяти цепочку измышлений и догадок, возникших в ходе «мозгового штурма» по методу, изобретенному актрисой.
— Что получилось в результате? — проговорил он. — А получился выход на реальную личность супруга убитой, прежде скрытую под маской истерика и слабака. Это первое. И второе — обнаружение по-настоящему слабого существа, которое казалось прежде сильным и, стало быть, способным на убийство. Я имею в виду, разумеется, сестру убитой.
— А разве убивают только сильные?
— Конечно, нет. Однако слабый человек способен на убийство лишь в результате колоссального давления, когда он вынужден защищаться всеми доступными ему способами. Доведенный до отчаяния, слабый и беззащитный человек способен решиться на крайние меры. Но в данном случае нет таких обстоятельств: в квартире не было борьбы, убийца нанес удар, зайдя за спину жертвы, явно не подозревавшей о его намерениях. То есть налицо хладнокровный расчет, заранее обдуманное преступление, а не совершенное спонтанно, под действием обстоятельств. Согласны?
— Ну что ж… У Валентины появился адвокат. Это отрадно. В ваших выводах содержится доля истины, — невозмутимо протянула Елена Ивановна, — стало быть, муж убил жену? А доказательства?
— Мы их обязаны добыть.
— Не протестую. И прямо с этой же минуты примусь за дело.
— Э-э… Что вы этим хотите сказать?
— Как что? Я принимаюсь за работу. Буду кропотливо искать доказательства.
— Нет-нет, — предостерегающе поднял ладони вверх Виктор Петрович, — я не советую вам торопиться. И потом… У вас нет тех ресурсов для проведения розыскных работ, которыми располагаем мы.
— Не доверяете? — саркастически усмехнулась Елена Ивановна. — И совершенно зря, я уверяю вас. Вспомните: кто нашел платок? Вот то-то. Мне неудобно приводить этот аргумент, это, в конце концов, нескромно, но вы меня вынудили сделать это. Я обещаю вам вести себя в высшей степени корректно, ни в коем случае не мешая следствию и не путаясь у вас под ногами.