— Не помешаю? — спросил он.
Пожилые мужчина и женщина одновременно вскрикнули и обернулись. Елена Ивановна тотчас же взяла себя в руки и сердито проговорила:
— Тише! Что вы кричите так, Виктор Петрович?
— Вынужден вас побеспокоить, — сказал он, — пройдемте к машине. Вам нельзя больше, оставаться здесь.
— А собственно, почему это?
— Здесь проводятся оперативно-следственные мероприятия, и присутствие посторонних нежелательно.
— Ах, так теперь я посторонняя? — возмутилась Елена Ивановна.
И тут заговорил ее «подельник», как окрестил про себя пожилого мужчину Кронин.
— Виктор Петрович, — произнес он приятным низким голосом, — Елена Ивановна много рассказывала о вас. Позвольте представиться: доктор технических наук, заслуженный изобретатель России Павел Прокофьевич Чудин.
— Вон вы какой у нас… обремененный званиями, — фыркнула Елена Ивановна.
Чудин не отреагировал на ее ехидную реплику.
— Я не советую идти сейчас туда, — продолжал изобретатель.
— Почему это? — удивился следователь.
— А посмотрите сами. — И он протянул бинокль Кронину.
Большое увеличение позволяло разглядеть выражение лиц собравшихся за. столом на террасе женщин. Одна из них, сидящая спиной к наблюдателям, показалась Кронину удивительно знакомой. Женщины пили вино из фужеров и о чем-то горячо спорили. Была здесь и Светлана Федоровна Прибыткова, которую он тотчас же узнал по описанию.
— А где же их мужья? — с невольным удивлением в голосе спросил Виктор Петрович.
— В том-то и дело, — проговорил Павел Прокофьевич, — прямо какой-то женский заговор.
— Я полагаю, — произнесла актриса, — что это члены некой тайной женской организации, в которую входила и Алина. Она, может быть, собиралась их выдать, вот они и убили ее.
Мужчины рассмеялись.
— Масоны в юбках, — произнес Виктор Петрович.
— А в наше время все возможно, — парировала Елена Ивановна, — идет передел сфер влияния на всей планете, так что я вполне допускаю возникновение самых нелепых и диковинных организаций. И вот увидите, я окажусь права.
— Подождите немного, — вновь попросил изобретатель, — пусть они… пообщаются.
— Да ведь они вино пьют, — возразил Виктор Петрович, — о чем я с пьяными-то буду разговаривать? Надо сейчас идти.
— Нет! — злобно, придушенным голосом, воскликнула Елена Ивановна, ставшая совершенно похожей на рассерженную кошку.
Это было настолько забавно, что Кронин расхохотался.
— Да тише вы! — Елена Ивановна дернула Кронина за руку, пригибая к земле, и обратилась к своему напарнику: — Он нам всю операцию сорвет!
— Ну, знаете! — Кронин аж задохнулся от негодования.
— Слушайте старших, — настаивала на своем актриса. — Вы нам потом спасибо скажете, — произнесла она загадочную фразу.
— Спасибо я вам и сейчас готов сказать, — официальным тоном заявил Виктор Петрович, — но все-таки попрошу вас удалиться и не мешать работать компетентным органам.
Все это время Павел Прокофьевич не отрывался от бинокля.
— Дайте-ка на минутку, — попросил Кронин.
Ему хотелось еще раз взглянуть на женщину, сидевшую спиной к ним. И в тот момент, когда он приложил бинокль к глазам, женщина обернулась. Это была… Галина! Кронин даже присвистнул от удивления.
— Что там такое? — вскинулась актриса. — Дайте взглянуть.
Кронин молча отдал ей бинокль и поплелся к машине. Значит, Галина знает этих женщин? Больше того — она во всем этом замешана? Что она на прощание-то сказала? «Все правильно. Это мой платок. Я и убила Алину». Так, кажется. Дело принимало совершенно неожиданный оборот. Фантасмагория какая-то… Что делать? Идти туда? Или пустить по следу майора Теплякова? Нет, нет, надо идти самому. Они с Галей расстались, она ему никто, ничто и звать никак, да и знакомы-то они всего несколько месяцев. Так что нет никакого нарушения этических и уголовно-правовых норм.
Он подошел к машине, спрятанной в зарослях кустарника, и закурил. Тепляков и водитель молча смотрели на него.
— Ну что, идем? — спросил, не выдержав, майор.
— Сейчас, минутку.
Кронин курил и вспоминал: не сболтнул ли чего лишнего Галине. А ведь сболтнул! Платок, духи… Дурак набитый. Она им рассказала, это ясно. Впрочем, это же не тайна. Он ведь допрашивал их всех. Все они знают про платок.
«Да что со мной?! — одернул сам себя Виктор Петрович. — Это всего лишь неожиданный поворот в расследовании, которому настоящий профи должен радоваться, так как он, поворот этот, свидетельствует о новой и, быть может, единственно правильной версии».