— Польза есть. Вы на меня посмотрели с уважением. У людей всегда вызывает уважение человек состоятельный. И необходимость набить себе цену тоже была.
— Для меня состоятельный — значит, состоявшийся. В творческом плане. С гораздо большим уважением я на вас посмотрела сейчас, когда вы сказали, что сами соорудили свой аппарат.
— Да? Не заметил.
Перекусив, они прошли в комнату, и Павел Прокофьевич наконец включил миниатюрное воспроизводящее устройство. Самозваные детективы замерли, вслушиваясь в болтовню женщин. Увы, это была лишь болтовня. Говорили о каком-то журнале. Голоса были абсолютно обычными, без какого-либо криминального оттенка — в них не было ни беспокойства, ни страха. Подвыпившие дамочки весело болтали о журнале, который они намеревались сами издавать.
— А что, название мне нравится, — произнес голос Додиковой, — по-моему, звучит впечатляюще: «Глянцевая женщина».
— Впечатляюще и интригующе! — подхватила Прибыткова. — Я предлагаю выпить за наш будущий журнал, который будет расходиться миллионными тиражами по всей планете!
Слышно было, как они разливают дорогое французское вино — об этом они тоже говорили, похваляясь роскошно накрытым столом.
— Вообще, девочки, — щебетала Додикова, — нам грешно гневить Бога. Мы нашли таких мужиков, которые нас обеспечивают и носят на руках.
Лепницкая ее не поддержала:
— Я сама себя обеспечиваю. Если бы я не устроила тот небольшой пожарник да не натаскала оттуда раритетных картиночек — сидели бы мы с моим благоверным на зарплату музейных работников.
— Вот ты и спонсируй наш будущий журнал! — вставила Прибыткова.
— Еще чего! — Голос Лепницкой звучал возмущенно. — Мало того, что я являюсь генератором идей в нашем маленьком коллективе, так я еще и должна сама оплачивать их воплощение в жизнь?
— И в самом деле, Света, ты уж слишком нагружаешь нашу подругу…
— Это, по-моему, заговорила Большакова, — шепнула Елена Ивановна.
Павел Прокофьевич приложил палец к губам. Они продолжали слушать запись.
— Лида у нас и в самом деле генератор идей, — продолжал звучать голос Большаковой, — ей принадлежит идея с журналом, она же придумала, как достать деньги на него…
— Ой, я уверена, что денежки к нам потекут рекой! — вновь весело защебетала Додикова. — Куда они денутся-то?
Будут платить как миленькие! А. Лидушка у нас — просто чудо! Лида, ты почему такая умная? Я прямо вижу наш будущий журнал. Обложка будет черная, да, Лида?
— Обложка черная, глянцевая, на черном — красная роза и кинжал. А над ними — золотой профиль Нефертити.
— Гениально! — восторгалась Додикова.
— Еще больше мне нравится идея с нашим фондом и общественной женской организацией, — снова проговорила Большакова.
— Нет, я считаю, что самая удачная моя задумка — это создание клуба для состоятельных женщин под тем же названием: «Глянцевая женщина», — зазвучал голос Лепницкой, — только подумайте, какие перспективы: можно бассейн устроить, сауну…
— С девочками!.. — хихикнула Додикова.
— Ну разумеется. Только не дешевый бордельчик, а все по первому разряду…
— А у меня что, дешевый бордельчик? — произнесла вдруг с обидой Прибыткова.
— Света, ты что? — удивилась Лепницкая. — Разве твое заведение можно считать борделем? Ты же для нас старалась, для своих друзей.
— Вот именно! — Обида не исчезла из голоса Прибытковой.
— Светка, глупенькая, ну неужели ты думаешь, что мы тебя не ценим? — Голос Лепницкой зазвучал ласково и нежно.
— Совершенно не цените! — упорствовала Прибыткова. — А мне, между прочим, очень и очень страшно…»
На этом запись обрывалась.
— Ах ты, ну надо же! — сокрушался Павел Прокофьевич. — Что-то я напортачил в своем изобретении. Пленки должно было часа на два хватить.
— Какая жалость! — едва не плакала Елена Ивановна. — На самом интересном месте! Вы слышали — ей страшно. А чего она может бояться?
— Ну… Того, что ей за устройство борделя придется отвечать.
— Да кто это докажет? Может, ей страшно, потому что на ней висит убийство?
— Все может быть.
Павел Прокофьевич возился с крохотным магнитофончиком, но, кроме шипения, никаких других звуков из него не извлек.
— Что ж, удовольствуемся малым, — сказал он. — Я полагаю, мы должны передать это вашему шефу?
— Виктору Петровичу? Ну разумеется. Хотя он того и не стоит: прогонял нас от ограды, говорил, что мы мешаем расследованию, и вообще… Он меня разочаровал. Но позвонить ему, конечно, мы должны. Незамедлительно.