— Домой?
— Я думаю, что он в прокуратуре.
— Он что — вообще не отдыхает?
— У них ненормированный рабочий день.
— И выходных не полагается.
— И отпусков.
— Но зарплата-то хоть есть, я надеюсь?
— Что-нибудь, вероятно, выдают два раза в месяц.
— Не позавидуешь, — вздохнул изобретатель.
— А завидовать вообще вредно для печени.
— Колючая вы дамочка. Даже какая-то ядовитая, я бы сказал.
— Я вам весь день не нравлюсь! — взорвалась Елена Ивановна. — Не понимаю только цели вашего присутствия в моей квартире.
— Цель воспитательная. Одинокие женщины слишком самостоятельны. Так недолго и до феминисток докатиться. Я предлагаю вам руку и сердце.
— Что-о?!
— За вами приглядывать нужно. Время от времени с вас нужно спесь сбивать.
— Да я вас знать не знаю! Да нет… Это же просто безобразие! Вы что, считаете меня полной идиоткой?
— Ну… Женятся ведь не всегда только на идиотках.
Взволнованная женщина, не уловив иронии, воскликнула:
— Да ведь мы с вами встретились только вчера! — Затем в глазах ее мелькнула догадка. — А!.. Вы, должно быть, пошутили!.. Простите, но чувство юмора у вас… несколько специфическое.
— Да не до шуток мне! Я двадцать пять лет мечтал вам сделать предложение! И… сделал. А вы отказываете. Это жестоко.
Елена Ивановна посмотрела на Чудина долгим, внимательным, изучающим взглядом. Затем встала, прошлась по комнате. Остановилась, еще раз оглядела сидящего перед ней седовласого мужчину, вздохнула и подошла к телефону.
Набрав номер, она спросила в трубку:
— Зинаида Николаевна? Это Елена Ивановна вас беспокоит. Вы не могли бы рассказать мне еще раз, как именно вы обнаружили, что дверь в квартиру Шиманских приоткрыта? Так… И что вы сделали? Вы сразу заглянули? Нет? А что?.. Ах, вы сначала позвонили в дверь? А потом подождали… И только после распахнули дверь пошире и увидели?.. Спасибо. — Она повернулась к Павлу Прокофьевичу: — Все так просто, что даже и неинтересно. Пальцев убийцы следствие вообще не обнаружит: с орудия убийства он их стер, а на звонке последний отпечаток принадлежит соседке.
— Вот ведь канальство! — в раздражении хлопнул себя ладонью по колену Павел Прокофьевич. — Ну для чего этой кикиморе понадобилось нажимать на звонок?! Ну неужели не могла так просто дверь приоткрыть и заглянуть? И этот ваш Виктор Петрович — тоже олух царя небесного.
Рюмки ворует у подозреваемых! На предмет снятия отпечатков пальцев… А спросить у соседки: а вы, мол, не нажимали кнопочку звонка — на это ума у него не хватило!
— Да ведь она ему не открывала дверь! Он думал, что в ее квартире никого вообще нет! Он с ней беседовал всего лишь раз, когда она рассказывала о парнишке в синей куртке.
— Простите, но вы ведь говорили, что в день убийства именно она вызвала милицию!
— И назвалась вымышленным именем, указала номер чужой квартиры.
— Заче-ем?!
— Ну… Такой человек. Всего боится, ни во что не хочет ввязываться.
— Немедленно звоните вашему Виктору Петровичу…
Кронин был озадачен, смущен и, уж конечно, огорчен. Свалять такого дурака! Ну как он не додумался спросить у Зинаиды Николаевны: «А вы-то сами, уважаемая бабушка, не нажимали на звонок, случайно?» И еще эта рюмка… Торжествовал, что так удачно и незаметно прихватил ее! А Павел Прокофьевич все видел! Надо немедля отвезти эту рюмку на дачу. Впрочем, завтра там будет проводиться обыск, вот тогда и вернет.
— Виктор Петрович, что вы замолчали? — послышался в трубке голос пожилой актрисы.
— Переживаю свой промах.
— Ерунда! Вспомните: Зинаида Николаевна сидела за своей дверью тихо, как мышка, вы думали, что там никого нет…
— Но ведь потом мы с ней долго беседовали.
— Ну и что же?! Вы говорили о парнишке, звонившем в дверь, которому открыла сама Алина.
— Вот тогда и спросить бы: а не звонила ли после парнишки сама Зинаида Николаевна!
— Виктор Петрович, рассуждая логически, такой вопрос вам даже в голову не мог прийти.
— Почему это?
— Да потому, что дверь Шиманских была полуоткрыта! Зачем звонить? Нужно ведь было просто заглянуть! И только Зинаида Николаевна додумалась звонить в открытую дверь.
— Ну вы и адвокат! — хихикнул Чудин.
Елена Ивановна лишь сердито сверкнула глазами в ответ на его реплику.
— Спасибо, Елена Ивановна, за доброту и поддержку, но я не стою их. Уверен, что ваш друг считает так же.
— Что вы, что вы! Павел Прокофьевич, напротив, полагает, что вы сделали много за столь короткий срок. Больше того! Он приготовил вам сюрприз. Если позволите, мы к вам сейчас заглянем…