— Это еще зачем?! — вскричала Лепницкая в гневе. — Зачем и по какому праву? Что вы здесь собираетесь искать?
— Лидия Васильевна, — заговорил Тепляков, — молоток, которым убили Шиманскую, был взят отсюда. Значит, убийца побывал на вашей даче. Вполне возможно, что он оставил здесь кое-какие следы своего пребывания.
— Да какие следы?! — не унималась Лепницкая. — Чьи следы-то, если вы сами не знаете, кого ищете! Не то парнишку, не то женщину, не то в штанах, не то в куртке…
— Ордер на обыск предъявите, — потребовал Лепницкий.
Кронин предъявил постановление, в котором хозяин дачи вынужден был расписаться. Двое оперуполномоченных прошли в помещение с центрального входа, намереваясь начать обыск с первого этажа, а Кронин с Тепляковым, обогнув дом, поднялись в мансарду. За ними последовали понятые Гринева и Чудин. Через пару минут в дверях мансарды появились Лепницкая, Галина Высоцкая и Прибыткова. Ни слова не говоря, они уселись в кресла и с напряженными лицами наблюдали за проведением обыска. Когда Кронин приблизился к буфету, Лепницкая вскочила. Следователь с любопытством посмотрел на нее. Лепницкая побледнела, губы ее были плотно сжаты, ноздри в гневе раздувались. Не выдержав вопросительного взгляда Виктора Петровича, она отвернулась и подошла к окну. Высоцкая и Прибыткова также вскочили и подошли к ней. Все трое принялись перешептываться о чем-то. И в это время Кронин нажал пружину тайника и вынул стопку видеокассет, упакованных в целлофан.
— Прошу понятых подойти, — пригласил он Гриневу и Чудина.
— Вы не смеете! — вскричала Лепницкая. — Это мои личные вещи! Не прикасайтесь к ним!
— Что на этих кассетах? — спросил Тепляков.
Ему не ответили.
— А это легко проверить. — Чудин кивнул на стоявший в углу видеомагнитофон.
Странное дело — все три дамы, уразумев, что неизбежное нельзя предотвратить, словно бы даже успокоились и с видимым равнодушием взирали, как люди посторонние подглядывают за их интимной жизнью. Пленки запечатлели каждую из пятерых присутствующих в немыслимых позах в обществе самых известных в городе мужчин. Снятые скрытой камерой, те явно не подозревали, что стали героями порнофильмов.
Майор невозмутимо диктовал в микрофон, записывая на магнитофон ход обыска. Кронин вставлял кассеты одну за другой, отсматривая только начало. Он задержался несколько дольше лишь на порнухе с участием Галины Высоцкой. Когда он вынимал кассету, к нему подошла Галина и, понизив голос, спросила:
— Ну что, хороша? А ты меня бросил…
— А почему же нет меня среди действующих лиц вашей порнопродукции? — с горькой насмешкой спросил он.
— Что с тебя взять-то? — цинично отвечала женщина.
— Значит, готовился шантаж? — словно бы между прочим спросил следователь.
— Галина! — крикнула с другого конца комнаты Лепницкая, услышав, очевидно, слово «шантаж».
— Я не болтаю лишнего, не беспокойся, — усмехнулась Галина.
— Представь себе, мне это и не нужно. — Кронин повернулся ко всем присутствующим: — Я понял главное — мотив преступления.
Он собрал все кассеты, оформил протокол изъятия и попросил всех спуститься вниз.
— А вы мужьям нашим расскажете о кассетах? — схватила его за руку Лепницкая.
— И без того узнают. На суде.
— Прости-и-те, — протянула Лепницкая, — за что же это нас под суд? Мы никого не убивали! Это же сделал Женька, ясно как дважды два! Приревновал ее к Сережке — и убил. А то, что я сказала там о пожаре в музее, так это выдумка. Перед подругами хотела покрасоваться. Да постойте же! Куда вы так бежите? Послушайте меня…
Не обращая внимания на ее назойливые приставания, Кронин спустился вниз и прошел к террасе. Там его уже ждал оперуполномоченный с синей курткой в руках.
— Вот, — сказал он, — похожий по описанию соседки вещдок.
— А на спине это что за эмблема?
Виктор Петрович растянул куртку, разглядывая аппликацию — сердце, пронзенное стрелой.
— О! — воскликнула подошедшая Елена Ивановна. — Куртка та самая! Соседка мне сказала об этой аппликации.
— Замечательно!
Кронин был доволен. Он попросил хозяев дачи и их друзей занять места на террасе и положил на стол куртку, видеокассеты и свою папку. Оперуполномоченные отошли к машине, майор примостился в сторонке, а Чудин с Еленой Ивановной — на скамеечке, где сидели до этого. Они о чем-то пошептались, и затем актриса-спросила, глядя на следователя взором невинного младенца: