— Желаю Леди Мердок выздоровления, — пожелания Дарины были искренними.
— Спасибо, — мужчине не хотелось оставлять невесту, но он вынужден был это сделать. — Пожалуйста, Дарин, я надеюсь, что твоя мама простит меня, я так с ней толком и не познакомился. С тобой разговариваю по телефону, но вынужден, понимаешь, так поступить. Через десять минут за мной приедет такси.
— Не переживай, — Дарина как могла, успокоила встревоженного Джастина. — Лети, ты должен быть около матери. С моей ничего не случиться. Она могла бы с тобой и вчера пообщаться. Прости её, если можешь.
— Как я могу обижаться, — ответил Джастин. — Она же мать моей самой любимой и желанной женщины. Всё, Дарин, я выхожу из номера. Приехало такси. Люблю тебя. До встречи в Париже.
— А может быть и в Лондоне. Пока, — и Дарина отключилась.
— Что случилось? — спросила Антонина у дочери.
— Ничего, — ответила девушка. — Джастин возвращается домой. У него заболела мать.
— А ты? Что с ним не полетишь?
— Нет, мама, — ответила Дарина. — Джастин отказался от моей помощи. — Мама, ты так и хочешь меня и с дома долой?
— Нет, — ответ Антонины прозвучал твёрдо. Но Дарина так о матери не думала. У них обеих крайне редко в чём-то было хоть какое-то взаимопонимание.
— И на этом спасибо.
— Я на работу, — послышалось Дарине, перед тем как захлопнулась входная дверь квартиры.
— В этом вся мама, — усмехнулась с некоторой иронией девушка про себя.
Глава 20
Димыч решил навестить друга и явился к нему в гости вечером, когда экономки Антонины в доме не было. Так получилось, что и Ванька Савинов заглянул к старинному другу.
— Проходи, Диман, — слегка пьяный Руслан пригласил Димыча войти в дом.
— Ооооооо, брат, да ты готовенький, — Вересов никак не ожидал увидеть пьяного Руслана. Этот товарищ пил крайне редко, а сейчас он нализался, как кролик, едва, держа себя на ногах. Не лучше выглядел Савинов.
Видимо, пили на пару, — как понял Димыч.
— Что за повод? — он решил поинтересоваться у друга, что случилось. Вересов прекрасно знал привычки Руслана, так как друг мог напиться только из-за большого горя.
— Ооооо, сидят опять забулдыги, — женский голос прозвучал откуда-то сверху и Димыч заметил Виолетту, смотревшую с презрением на брата. Неприязнь сквозила во всей фигуре женщины — в кончиках длинных пальцев, в ироничном взгляде, бросаемом с жалостью на брата, в движениях стройной фигуры. Короткое длинное платье — мини не скрывало плавных изгибов тела Виолетты. Димыч заметил, что Ванька Савинов с жадностью уставился на соблазнительное тело девушки, что даже кончиком языка невольно облизнул губы. Глаза молодого мужчины ничего не пропустили, осмотрев в мельчайших подробностях всю стройную фигуру сестры Руслана. Похотливый взгляд самца не остался незамеченным самой Виолеттой. Она бросила ненавистный взгляд на Савинова.
— А ты что уставился? Не про тебя товар. С таким нищебродом, как ты, спать никогда не стану, — слова девушки разозлили Ваньку. Он хоть и был пьяный, но смысл слов Виолетты, брошенные в его адрес, он понял прекрасно, но его опередил сам Елисеев.
— Чтооооооо? — разозлился не на шутку Руслан. — Пошла прочь, Виолетта. Кыш. Я не позволю тебе оскорблять моих друзей, — махая ей вслед правой рукой.
— Больно надо, — и молодая женщина удалилась к себе.
— Что она у тебя делает? — Ванька терпеть не мог сестру Руслана. — Такая бяка, фу, не люблю с ней иметь дела.
— Какая есть сестра, но другой у меня нет, — заметил философски Руслан, — Ну, друганы, чего делать будем? Яаааа, правда, немного пьяненький, но клянусь, что сейчас всё пройдёт и я снова буду стройненьким огурчиком.
Руслан поднялся с дивана и неспешной, качающей походкой направился в сторону туалета.
— Ты куда? — спросил у него ничего не понимающий Димыч.
— Я щас, — ответил Руслан, приложив к губам указательный палец, правой руки. — Я скоро. Мне надо. Елисеева не было час. Димыч забеспокоился, так как Ванька Савинов был готов и мирно посапывал себе на диванчике.
— Этого где носит и провалился, больше часа нет? — и Вересов направился по направлению к туалету в поисках друга. Перед его глазами предстала картина маслом. Унитаз. Рядом с ним вальяжно подпирающий сидя стенку Руслан Елисеев. Он был занят тем, что вёл с унитазом философские разговоры.
— Понимаешь, унитаз, дааа я солидный дяденька. М — да, конечно, я согласен с тобой. Ох, голова чего-то болит. Ах, милый унитазик, один ты меня понимаешь, — и Руслан Елисеев принялся обнимать предмет сантехники, как родного брата.