Двое его сообщников издали одобрительные звуки. А третий сказал:
— Только это, я ее сначала того… Глянулась она мне.
— А чего это только ты? — угрюмо поинтересовался сиплый.
— Почему только я? — удивился грязный умник, — и ты бери, мне–то что за дело. Я за себя сказал.
— А я подожду пока очнется, — вставил второй, — а то как с мертвячкой, тьфу.
— А мы не баре, мы и с мертвячкой можем, — закудахтал сиплый подобием смеха.
И двое бандитов зашуршали в направлении Ольги. Которая решила, что просто лежать больше уже нельзя.
Ее тело в два счета оказалось на ногах, опрокинув обоих бандитов. А тот, что был в стороне, смотрел на нее широко открывшимися глазами. Но минутное удивление тут же сменилось злостью всей компании.
— Вот суука! — протяжно заявил умник, у которого из головы, ударившейся о какой–то ящик, текла кровь.
Ледяным приказным тоном Ольгазаявила ему в ответ, обращаясь ко всем:
— Лежать. — и добавила, — Если не хотите умыться кровью.
Глаза сиплого бандита начали наливаться яростью.
— Да ты курва что о себе думаешь?!
Он попытался вскочить на ноги, но не успел. Правая нога Ольги жестко врезалась в его подбородок. Он чего его голова стремительно врезалась в стену рядом с ним. И он затих. Умник как бы незаметно попытался вынуть нож.
— Сломаю руку. Или шею, — прямо посмотрела ему в глаза Ольга.
Рука бандита безвольно упала на пол. Девушка, все еще смотря на него, велела:
— Нож мне. Ногой отодвинь. И без глупостей.
Бандит подчинился. Вскоре ее руки были свободны.
Не пострадавший бандит все еще не встревал. Он молча отступил к стене и очевидно пытался что–то сообразить. Но, это ему пока не удавалось.
— В общем так, — без эмоций известила собравшихся Оля, — сейчас все отойдут к тому типу, что валяется в углу. А я выйду за дверь. И если услышу хоть какой–то шорох, то никто, кроме меня, живым отсюда не выйдет. Ясно?
Никакой реакции от бандитов не последовало.
— Ясно? — вновь повторила она.
И они, наконец, молча закивали. Когда ей освободили проход, она спокойно, не оборачиваясь, вышла. Ей не мешали. Она прошла по небольшому коридору и увидела еще одну дверь. Рядом с которой валялась на полу накидка несчастной девушки. Подобрав ее и отодвинув задвижку, Оля оказалась на улице. Где уже рассвело. И тут, кровожадный демон, вселившийся в ее тело, покинул его. Дрожа, она прислонилась спиной к деревянному забору. Произошедшее несколько минут назад шокировало ее гораздо больше, чем ее похищение. Она ли это была? Была ли она именно такой, в то время, которого не помнит? Во время происшествия, она запомнила, что чувствовала себя не как женщина, но и не как мужчина. А как какой–то бесполый… солдат. Если это возвращающиеся к ней отголоски памяти, то как она могла им быть? Женщина не могла быть солдатом. И тем не менее, каким–то странным образом, четко и ясно понимала, что была им. Всем телом ощущая достоверность этого воспоминания. Дрожь не прекращалась. Но Оля поняла, что дрожит уже не от шока, а от холода. Она стояла на улице в одном исподнем, и на нее оборачивались прохожие. Девушка набросила на себя накидку и опустила капюшон. Привела свои мысли в относительный порядок и стала соображать, как ей вернуться в гостиницу. Приставать к людям в таком виде ей не хотелось. И тут она увидела вывеску таверны. Вчерашняя болтливая прачка рассказывала о ней. Гостиница была совсем недалеко, и Оля примерно представляла, как до нее добраться. Игнорируя недоумение зевак, она направилась в нужном направлении.
Добравшись до двери в их с Анной комнату, она с облегчением вошла внутрь. И испытала новое потрясение. Ни Анны, ни их узлов, нигде не было. Как и не заметила она никаких экипажей во дворе. Движимая нехорошим предчувствием, она побежала по лестнице наверх. В двери комнаты, которую снимал барин, торчал ключ. Оля испытала некоторое облегчение. И толкнула дверь. Та была заперта. Девушка машинально повернула ключ и вошла. Воронецкого не было. В комнате был полный беспорядок, как будто он очень спешил. Кое–где валялись незначительные мелочи, но комната казалась совершенно покинутой. Оля в трансе подошла к кровати и села на нее. Похоже ее забыли. Барин с Анной уехали без нее. Она не понимала, как такое могло случиться. Некоторое время мысли хаотично мелькали в ее голове безумным калейдоскопом. Так, что голова даже начала болеть. Но потом возник туманный ответ. Несчастная девушка была в ее плаще и должна была ехать в одном с ней экипаже, барин был с похмелья. А Анна оставалась Анной, той на все было наплевать, лишь бы молчаливо быть рядом с Ольгой. Если несчастной девушке было не до разговоров, то вполне могли с ней перепутать и не заметить отсутствия Ольги. Мысль была нелепая, но пока она была единственным объяснением случившегося. И Ольга посчитала ее достаточной для того, чтобы успокоиться. И тут ее окончательно протрезвевший взгляд заметил носки сапогов, торчащих из–под занавески. Сердце полыхнуло какой–то горячей и дикой мыслью. Довольно смешной. Настолько смешной, что сразу же исчезла как снежинка на ладони. Конечно же, барин не мог прятаться за занавеской. Собираясь, он просто не заметил вещи, развешенные Олей на окне. Что ж, это можно было назвать первой удачей за кошмарный день, — подумала девушка. По крайней мере, исподнее теперь не единственная ее одежда. Вещи были еще влажные, но незначительно, можно было попробовать одеться. Что она и сделала. Мундир оказался жестким, как корсет, и это было не очень удобно. Но выбирать не приходилось. Все размеры, как ни странно, оказались очень даже подходящими. Видимо, она ошибалась думая, что ее тело не имеет ничего общего с телом загадочного брата. Но, пуговицы на мундире она все–таки временно расстегнула. В комнате было зеркало, и Оля направилась к нему. Остановившись напротив, она, затаив дыхание, увидела Воронецкого. С косой на груди. Затем стала укладывать волосы, распуская косу и перевязывая ее в хвост, который заправила за ворот мундира. Вновь впав в состояние какого–то гипноза, она начала пристально себя рассматривать. Теперь ее сходство с Воронецким было практически неразличимым. По крайней мере, даже ее цепкий придирчивый взгляд не нашел никаких отличий, кроме более гладких щек и чуть более тонкой шеи. В этот момент дверь комнаты ударилась об стену и внутрь влетел… Алексей Иванович Боровский.