И страшно не только это. Страшно и то, что Яков сам допустил приемщика в свой тайник. Теперь как нагрянут да как начнут ворошить по всем погребам… это конец всей жизни!
Благо еще, если Игнат сразу поймет, что к чему: с ним можно договориться.
А если не догадается? Если откроет бочку не он?
Об этом и думать страшно.
По-мужицки выругав Якова площадными словами, воя и причитая, Елена в отчаянии заметалась по двору. Потом, пересилив первые приступы страха, метнулась в избу и наспех переоделась: надо было немедленно ехать в город. Глыбуха — на трассе всех вертолетов. Для поисковых партий их изба давно уже стала привычным ориентиром. Машины нередко и приземляются здесь: то нефтеискателям надо чаю в тепле попить, то расспросить старожилов про эти места, то просто рыбкой разжиться. Может, сейчас какой и появится тут на счастье?
А если нет?
Тогда остается одно: плыть водой. Подняться в моторке вверх по Ком-ю железной дороги, дождаться на совхозной станции поезда — в город.
А есть ли сейчас этот поезд? Ходит ли? Может, его и не будет совсем?
И все-таки надо плыть. Надо выкупить эту проклятую бочку за любые деньги. Хотя бы за весь чугунок.
Не мешкая ни минуты, она спустилась к реке, с ожесточением пошвыряла из лодки только что вынутую из сетей снулую рыбу прямо на берег и уже оттолкнула было моторку в струю, как вдруг на северо-востоке, со стороны приуральской тайги, послышался стук мотора. Вскоре над таежными вершинами показался и сам вертолет, — темная точка на тускло-синем осеннем небе.
Выскочив на открытое место, Елена запрыгала, закричала, сдернула с головы платок и стала махать им. Махала так до тех пор, пока вертолет не повис над лужком и не опустился на землю.
Из недр машины выпрыгнул механик Серков. Подбежав, Елена в изнеможении почти упала ему на грудь. Он сердито и удивленно спросил:
— Чего тебе? Эко, бабу схватило! Да не пихайся ты, бешеная!
Оттолкнув Елену, он с обычной для него усмешливостью пошутил:
— Погоди обниматься. Видишь, мужик твой следит оттуда? Как бы не приревновал. На дуэль еще вызовет, а я пыряться шпагами не умею.
Крича и плача. Елена снова вцепилась в его плечо.
— Сын! Сын заболел… Николка!
Все сильнее радуясь в душе тому, как хорошо эта фраза сама собою вдруг сорвалась с языка, и сразу поверив, что действительно заболел Николка, лежит в городской больнице, вот-вот умрет, — Елена твердила, цепляясь за отступавшего от нее механика:
— Сын у нас! Сын умирает в больнице. Христом богом прошу!
— Ага, теперь у вас сын?! — насмешливо передразнил Серков, с трудом отрывая от куртки ее цепкие руки. — А кто в прошлый раз указал нам от ворот поворот? Может, не вы?
— Не я, не я! — в отчаянии закричала Елена.
— Что Яков, что ты — одна сатана! — почти весело заключил Серков. — У вас снега зимой не выпросишь. А как чего коснется самих — тут уж вынь да положь! Не выйдет!
Он ловко уклонился от протянутых к нему рук Елены и трусцой побежал к машине. Елена рухнула на колени:
— Ох, батюшка! Ох, Сергей Николаевич… господом богом прошу!
Серков оглянулся:
— Господа и проси! — И мстительно добавил: — Будешь знать, как хорошим людям отказывать при нужде. А то ишь…
Он уже схватился за дверцу, чтобы подтянуться и выпрыгнуть в машину, когда пилот сердито сказал:
— Брось дурака валять. Слышишь: сын болен?
— А нам-то что? — удивился механик. — Помнишь, как в прошлый раз.
— Пусть баба сядет.
— Еще чего! — Механик демонстративно влез в салон вертолета. — Всяких жуликов будем сажать — ну их в болото!
— Говорю тебе, — строже крикнул пилот, — пусть баба сядет!
И обратился прямо к Елене:
— Эй, тетка, садись. Выставь ей трап, Серега.
Механик растерянно спрыгнул опять на землю.
— Да ты что, окосел? Ну и дурак! Ну и христосик! Может, еще подставить ей вместе с трапом и морду? Бей, мол, тетка, мы с Серегой такие…
— Ты не паясничай, — жестоковато оборвал пилот. — Тем более что у нас и времени на это нет, надо еще залететь на скважину к Власенко. Подсади, говорю! — велел он сердито.
Поняв, что ее берут, Елена дернулась к своей усадьбе:
— Сейчас я вам семужки… малосольной.
Пилот крикнул:
— Куда?
И мягче добавил:
— Залезай, мать. Залезай скорей, отвезем тебя к сыну.
13
В магазин райпо она попала часам к четырем, когда секретную бочку успели вскрыть, а оказавшийся здесь представитель какой-то комиссии уже наложил на нее запрет.