- Что там? – Ги попытался проследить за его взглядом и ничего не увидел.
- Извини, - мужчина откашлялся и продолжил. – То, о чем ты говоришь, невозможно. У Марка был синдром Дауна. Единственное, что он умел делать в совершенстве – это стрелять. Объяснялся с трудом, мог неделями ходить в одном и то же белье, воняло от него дико, но стрелял он, как бог. И никакая паника не могла сбить его с толку. Так что нет – я не верю в то, что он не смог сориентироваться. Скорее всего, он просто не смог попасть в тех, кто напал на него. Или попал, что еще хуже.
- Почему? – не понял великан.
- Потому, что если он попал, но не убил, то я вообще понятия не имею, с кем мы имеем дело.
- Ну, это ты загнул, - Ги рассмеялся и оглянулся в поисках алкоголя. – Ты не видел?.. А, вот она.
Достав из-под подушки большую наполовину полную бутыль, он вынул из нее пробку и сделал несколько больших глотков. После этого вытер рукой губы и, прищурившись, смерил своего собеседника насмешливым взглядом.
- Еще немного, и ты станешь похож на одного из тех старых пердунов, которые по вечерам рассказывают нашему молодняку страшилки за еду. Не уподобляйся им. Ты – один из нас. Бородач! Не забывай об этом. Бородачи никого не боятся.
- Да уж, - усмехнулся Шарль, глядя на гладко выбритые щеки своего собеседника. На самом деле история с возникновением этого прозвища сама по себе была анекдотичной и вполне могла претендовать на рассказ у костра, если бы не строгий запрет Ги. Ему нравилось поддерживать в людях почтительный страх, и того же самого он добивался от своих подчиненных.
- Друг мой, ты, я вижу, устал, - здоровяк с сожалением поцокал языком. - Слишком много я на тебя взвалил обязанностей, наверное. Отдохни, выпей вина. Хочешь, я попрошу мою зайку о тебе позаботиться? У нее волшебные руки. Да и все остальное тоже вполне рабочее, если ты понимаешь, о чем я.
Поблагодарив радушного хозяина за это предложение, Шарль, тем не менее, покачал головой и поднялся.
- Спасибо, дорогой мой, но как-нибудь в следующий раз.
- Ну, как хочешь, - Ги откинулся на подушки. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не каждому позволяю прикасаться к своим вещам.
- Конечно, понимаю, - Шарль постарался успокоить своего собеседника, зная, насколько тот обидчив. – И ценю твою щедрость. Но сейчас я не готов развлекаться. Сам понимаешь, семейные дела.
- Да, конечно, - благосклонно кивнул Ги. – Семья – это святое. Кстати, позови сюда кого-нибудь из моих сыновей. А то Стив меня разочаровал. Может быть, следующий будет лучше?
- Искренне надеюсь на это, - отозвался мужчина и, почтительно наклонив голову, вышел из юрты.
Взглянув на небо, он увидел, что орел все еще висел над их стоянкой. Интересно, подумал мужчина, что его так заинтересовало? В последний раз он видел представителя этих гордых пернатых больше года назад, когда забрался далеко в горы. Но так, чтобы средь бела дня, да еще и в прямой видимости – нет, такого давно не было. Впрочем, пожал плечами Шарль, этот случай хоть и примечательный, но все же не уникальный. Черт с ним, пусть себе летает. Опустив глаза, он едва не столкнулся с женщиной средних лет, которая выросла перед ним, словно из-под земли, и теперь буравила его ненавидящим взглядом.
- А, Ханна… - пробормотал он смущенно. – Извини, не заметил тебя. Прими мои соболезнования. Мне искренне жаль твоего сына.
- Я знаю о том, что ты сделал. Мне рассказали люди, что когда вы вернулись, оно был весь в синяках. Это ты виноват в том, что его больше нет!
- Я немного поучил его уму-разуму, - возразил Шарль, пытаясь пройти мимо женщины. – Все остальное сделал Ги.
- Чем настолько провинился мой сын, что вы убили его?
- Не мы, - еще раз напомнил мужчина. – Он совершил убийство. Неоправданное, жестокое. И поплатился за это.
- Я не верю тебе, - вскричала Ханна, потрясая кулаками над головой. – Стив был хорошим мальчиком! Это ты все подстроил! Сволочь, будь ты проклят!
Неизвестно, чем все это могло закончиться, если бы не охранник – отбросив в сторону лопату, которую, судя по комьям земли, он уже успел использовать по назначению, мужчина сгреб женщину в охапку и, перекинув ее через плечо, отнес от греха подальше. Еще некоторое время Шарль слышал ее отчаянные крики, и только когда они полностью стихли, он, вздохнув, направился в свою юрту, которая стояла отдельно от остальных. Ханна… Ему действительно было жаль ее. Он помнил то время, когда она была той самой зайкой, которую Ги буквально носил на руках и представлял всем как свою единственную. Ей бы еще тогда понять, что это не может длиться вечно, но каждая женщина, становившаяся спутницей главного, почему-то искренне верила в свою уникальность. До того момента, когда ее место занимала новая избранница. И так далее. А ведь Ги предлагал ему забрать Ханну себе, когда ее время вышло. Шарль отказался. Может быть, если бы он согласился взять ее, все было бы иначе? Он смог бы воспитать Стива. Или не смог бы? Нет, Шарль встряхнул головой, хватит этих фантазий. У него уже был шанс, но он его не использовал. Не смог. Теперь он должен был сделать все, что от него зависело, чтобы отдать хотя бы часть своего родительского долга. Кому? Стану, Авроре. Самому себе, наконец.