Более ста пятидесяти дел разбиралось каждую ночь. Кого здесь только не было – проститутки, трансвеститы, прирожденные алкоголики и наркоманы. Чередой проходили пуэрториканцы, мексиканцы, евреи, ирландцы, греки, итальянцы. Их обвиняли в ограблениях и кражах, незаконном хранении оружия и сбыте наркотиков, изнасилованиях и проституции. У всех была общая черта – все они были бедными. Они были бедными, побежденными и потерянными. Это были отбросы процветающего общества. В основном – жители Центрального Гарлема, но, так как тюрьмы были переполнены преступниками, все они, кроме самых отпетых, отпускались на свободу или подвергались штрафу. Они возвращались домой на авеню Св. Николаса, Морнингсайд и Манхэттен-авеню, где на площади в три с половиной мили проживали двести тридцать три тысячи негров, восемь тысяч пуэрториканцев и примерно один миллион крыс.
Большинство клиентов Дженнифер были подавлены бедностью и существующей системой. Это были люди, давно махнувшие на все рукой. Дженнифер обнаружила, что их страхи давали ей уверенность в себе. Она не чувствовала себя выше их. Вряд ли она могла служить примером головокружительного успеха. И все же между ней и ее клиентами была большая разница – она никогда не сдавалась.
Кен Бэйли познакомил ее со святым отцом Фрэнсисом Джорджем Райеном. Отцу Райену было за пятьдесят. Это был жизнерадостный цветущий мужчина. Его черные, с легкой сединой волосы немного вились, и было заметно, что он давно не пользовался услугами парикмахерской. Он сразу понравился Дженнифер.
Время от времени, когда пропадал кто-нибудь из его прихожан, отец Райен приходил к Кену и пользовался его услугами. И всегда Кен находил сбежавших жен, мужей и детей. Он никогда не брал за это деньги.
– Оплата будет на небесах, – говорил Кен.
Однажды, когда Дженнифер была одна в конторе, зашел отец Райен.
– Кен ушел, отец Райен. Он уже сегодня не вернется.
– Я вообще-то к вам, Дженнифер, – сказал отец Райен. Он уселся в кресло, стоящее напротив. – У одного из моих друзей проблемы.
Так он всегда начинал разговор с Кеном.
– Слушаю вас, святой отец.
– Это одна из моих старых прихожанок. Бедняга никак не может получить свою пенсию по социальному страхованию. Она недавно переехала в другой район, а вся информация в проклятом компьютере стерлась, чтоб ему гореть в аду!
– Понятно.
– Я знал, что вы поможете, – сказал отец Райен, поднимаясь. – Боюсь только, что заплатить она вам не сможет.
Дженнифер улыбнулась:
– Не беспокойтесь. Я все улажу.
Вопреки ее ожиданиям, Дженнифер понадобилось целых три дня, чтобы в компьютер заложили новую информацию.
Месяц спустя отец Райен вновь пришел к Дженнифер.
– Извините за беспокойство, дорогая, но у одного из моих друзей небольшие проблемы. Боюсь, что у него нет... – Он замялся.
– Денег, – угадала Дженнифер.
– Да! Именно! Но бедняге срочно нужна помощь.
– Хорошо. Расскажите, в чем дело.
– Его зовут Абрахам. Абрахам Уилсон. Это сын одной моей прихожанки. Он сейчас отбывает срок в Синг-Синге за то, что во время ограбления винного магазина убил его владельца.
– Если его осудили и он сидит в тюрьме, то я не знаю, чем могу помочь.
Отец Райен посмотрел на Дженнифер и вздохнул.
– Проблема не в этом.
– Не в этом?
– Нет. Пару недель тому назад Абрахам убил еще одного человека – заключенного по имени Раймонд Торп. Теперь его будут судить за преднамеренное убийство, и ему грозит смертная казнь.
Дженнифер что-то читала об этом.
– Если я не ошибаюсь, он избил человека до смерти.
– Так говорят.
Дженнифер взяла блокнот и ручку.
– Вы не знаете, есть ли свидетели?
– Боюсь, что да.
– Сколько?
– Сто, а может, и больше. Видите ли, это случилось в тюремном дворе.
– И что вы от меня хотите?
– Помогите Абрахаму, – просто сказал отец Райен.
Дженнифер отложила ручку.
– Думаю, что теперь ему может помочь только Всевышний. – Она откинулась в кресле. – Абрахам в незавидном положении. Он чернокожий, он отбывает срок за убийство, и он убил еще одного человека на глазах у сотни свидетелей. Если он действительно это сделал, то вряд ли ему можно помочь. Если бы тот заключенный угрожал ему, он мог бы попросить помощи у охранников. А он решил, что стоит над законом и сам может вершить суд. Ни одно жюри в мире не оправдает его.
– Но он все же человек. Хотя бы поговорите с ним.
Дженнифер вздохнула:
– Если вы так настаиваете, я поговорю с ним, но ничего обещать не могу.
Отец Райен кивнул:
– Я понимаю. Думаю, в газетах будут писать об этом деле.
Они оба думали об одном и том же. Не один только Абрахам Уилсон находился в незавидном положении.