Я опустил рядом с Кийей Эхнатона, встал на колени и пролил обильные слёзы. И в тот же миг перед моими глазами прошли дикие картины того раздора, предательства и интриг, что омрачили последние годы Эхнатона. Он хотел счастья для себя, для своих близких, но познал только горе. Я изменил надписи на антропоидном гробу Кийи, положил в него мумию Эхнатона, а мумию Кийи спрятал в подвале.
На следующий день, когда я сидел в харчевне среди парасхитов – художников, скульпторов, музыкантов - я услышал разговор людей обо мне, которые не догадывались, что я сидел рядом с ними…
- Шпионы Манрепты шли за ним и узнали, что он в доме Вечности подменил мумию Кийи мумией царя Эхнатона.- И под смех товарищей, говоривший добавил, - Теперь Ба Эхнатона вряд ли найдёт свою мумию.
Я повернулся и спросил парасхита:
- А что Манрепта? Ведь он ненавидел отступника из Ахетатона?
- Чем ты слушал? Я же сказал, что манрепта отправился в долину царей сводить счёты с Эхнатоном.
- И давно?
- Утром.
Долина царей находилась в глубоком ущелье, среди скал. В полуденный зной скалы накалялись так, что, казалось, воздух испарялся в долине, и дышать было трудно. Это было дикое место. Великие цари надеялись, что сюда не доберутся грабители и не потревожат вечный покой их мумий. Но грабители приходили сюда в полдень, когда стража пряталась от жары в своих казармах, и вскрывали гробницы, вырубленные в скалах.
Я шёл по извилистой дороге в долине, закутав тряпкой голову от палящих лучей солнца. Где-то впереди глухо прозвучали голоса людей и слабый лай собак. Я, задыхаясь, ускорил шаги…И вот, наконец, за гребнем покатой скалы я увидел группу жрецов и рабов с носилками. Здесь же была на поводу свора тощих собак. Все стояли под зонтами у вскрытого входа в усыпальницу. Я увидел оживлённое лицо Манрепты, который нетерпеливо топтался на месте и покрикивал в сторону усыпальницы:
- Ну, скорей, скорей!
Из-за разбитой двери доносился грохот ударов. Вскоре он затих. И вот в клубах пыли из коридора вышли жрецы с мумией в руках. Манрепта. подпрыгнул и указал пальцем себе под ноги
- Поставьте его сюда, на колени.
Жрецы переломили мумию и опустили её на камни перед Манрептой. Верховный жрец, смеясь, прошёл вокруг Эхнатона.
- Ты великий царь царей – я ведь помню – хотел, чтобы я встал перед тобой на колени. А вот видишь, как время изменилось. И теперь ты стоишь передо мной, жалкий и ничтожный. И я могу сделать с тобой всё. – Манрепта облегчённо вздохнул и с умилением на лице заговорил: - О, как я ждал этой минуты. Я жил ради неё, чтобы насладиться местью. И, о великий Амон, как же она прекрасна. И нет ничего в мире лучше неё.
Он передохнул и, сделав шаг вперёд, нанёс сильный удар ладонью по щеке мумии.
Я думал, что жрецы в ужасе упадут на землю, но они засмеялись.
Манрепта отступил назад.
- Я удовлетворён, но чтобы ты не мстил мне, я отдам тебя собакам.
Жрецы бросили мумию голодной своре, и та, рыча, кинулась на Эхнатона и стала рвать его на части, потащила куски по ущелью. Я выхватил из-за пояса меч и помчался за собаками, но мне навстречу выступил Манрепта, сжимая в руке длинный кинжал с железным клинком.
- Я был уверен, Латуш, что твой нюх не подведёт тебя. И ты появишься здесь.
Я, задыхаясь от нехватки воздуха, бросился на жреца. Он спокойно отбил мой удар и продолжал насмешливо говорить:
- Я слышал от людей, Латуш, что ты живёшь в этом мире уже тысячи лет. И, наверное, устал от жизни. Я тебе помогу избавиться от неё и отдам тебя псам.
И он, отступив на шаг, указал клинком на лающую свору собак.
Я наносил удар за ударом, не давая Манрепте отвечать тем же. Жрец нахмурился, с трудом парируя мои удары. Один из них он отбил слабо, и мой меч разрубил на две половинки его высокий венец. Манрепта с проклятием отбросил его в сторону. Жрецы заволновались и с дубинами в руках начали осторожно окружать нас, беря в кольцо.
Я вложил в очередной удар всю мощь моих последних сил, торопясь быстрее покончить с Манпетой. Я не сомневался в своей удаче. Но Манрепта вновь закрылся кинжалом, и я раздробил на части его железный клинок.
Жрец отпрыгнул назад и, сверля меня холодным взглядом, властно крикнул своим людям:
- Убейте его!
Они накинулись на меня со всех сторон, угрожающе размахивая боевыми дубинами. Но я не стал ожидать, когда жрецы замкнули бы круг, рванулся им навстречу и стремительными ударами свалил на землю двоих. Жрецы в смущении и страхе попятились, опустили дубины. Я же бросился под зонт, где сидел верховный жрец, ожидая увидеть на лице Манрепты растерянность и ужас. Но он усмехнулся и, гордо подняв голову, взял в руки железный меч.
Где-то рядом раздались пронзительные вопли, и меня в мгновенье окружили стражники, охранявшие некрополь, выбили из моей руки оружие.
Верховный жрец, раздувая ноздри, сел в кресло и указал на меня пальцем.
- Вот человек, который вскрыл усыпальницу, ограбил и уничтожил мумию царицы Кийи, любимой жены царя Эхнатона. Поступите с ним так, как принято поступать с разбойниками: убейте на месте подлую тварь!
Однако стражники не двигались, словно что-то ждали. Сквозь их ряды, тяжело ступая, прошёл Эйе. Он хитрыми глазками скользнул по верховному жрецу, по вскрытому входу гробиницы и, встав боком к Манрепте, обратился ко мне:
- Латуш, царь царей Тутанхамон приказал тебе явиться к нему немедленно.
Манрепта в полной растерянности отступил к своим носилкам, сел в них и, хлеща рабов жезлом, погнал бегом по раскалённой солнцем долине в сторону города.
Я понял, что при дворе произошли какие-то изменения.
Эйе пригласил меня в свои носилки, и мы вернулись в город…Когда я появился в тронном зале, Манрепта звучным голосом заканчивал рассказ о моих злодеяниях. Перед троном стояли члены государственного совета: Нефертити, Хоремхеб, Эйе и я.
Тутанхамон рассеянно глядел в окно и крутил в руках длинный посох. Едва Манрепта закончил свой рассказ, и я уже было приготовился шагнуть вперёд, чтобы раскрыть перед юным фараоном очевидную ложь жреца, Тутанхамон с мягкостью во взоре сказал Манрепте:
- Жрец, ты очень много пережил за эти дни, поэтому я прошу тебя удалиться из города в свои земли и отдохнуть там.
Хоремхеб и Нефертити удивлённо переглянулись – ведь Манрепта был благодетелем фараона и во всём его поддерживал и направлял. А точнее – правил за него, милостиво позволяя мальчику царствовать.
Великий жрец покачнулся. Слова фараона означали изгнание.
Тутанхамон перевёл свой божественный на Хоремхеба. Тот задрожал в страхе перед человеком, с которым он недавно говорил пренебрежительно и властно.
- А ты, Хоремхеб, отправляйся в Сирию и наведи порядок в наших владениях…Ну, а ты, Нефертити, всегда ненавидела Нэ, поэтому местом постоянного твоего жительства я определил город Мэнфе.
Потрясённые не своим изгнанием, а тем. Что мальчик заговорил, как мужчина, Манрепта, Нефертити, Хоремхеб поклонились и медленно покинули зал.
Когда высокая дверь закрылась за ними, юный фараон вскочил с трона, яростно швырнул посох в сторону ушедших своих врагов.
- Я знаю, что Хоремхеб убил Эхнатона, а Манрепта только что уничтожил его мумию, но я не могу покарать их смертью! – Он указал пальцем в окно. - - Сейчас они там соединятся, чтобы плести заговоры против меня.
Я заметил, что в зал вошли Анхесенпаамон и Кийя, шагнул вперёд и сказал:
- Владыка, ты дал им почувствовать свою железную руку. И они отныне будут бояться тебя. И не лучше ли теперь вернуть их назад, чтобы твои враги всегда были перед божественным взором царя царей.