- Сволочи! Где вы устроили засаду. Кто вас только надоумил напасть на Иуду у дома моего брата?
Захарий и Ефрем, отскочив от раздражённого тетрарха, быстро смекнули: в чём дело, и тут же ответили:
- Государь, мы сразу поняли свою ошибку и потому так быстро увели разбойников прочь.
Но Антипатр, не обращая на них внимания, потянул на себя дверной молоток. Секарии в ужасе от того, что они теряли щедрого хозяина, тыча друг друга кулаками, заголосили:
- Ефрем, на что мы будем жить?
- А зачем ты, Захарий, отдал всё золото убийцам?
- Да ведь ты сам приказал мне, когда они занесли над тобой мечи: «Отдай всё до единого асса».
Ефрем с презрением глядя на своего товарища, сильно покачал головой.
- Ох, Захарий, ты опять лжёшь и не боишься Бога. Я ведь крикнул тебе с намёком: «Брат, если ты не потерял деньги, то заплати добрым людям!»
- Да как я мог заплатить цену, если они срезали мой кошелёк и сорвали с шеи мешочек?
Захарий внезапно умолк, а Ефрем живо повернулся к нему.
- Какой мешочек?
- Ну…такой…небольшой.
Ефрем поднял над головой Захария тяжёлые кулаки.
- А ну, говори: что там было?
- Я хранил в мешочке несколько сестерциев, заработанных напряжённым трудом. И видит Бог – так оно и было.
Ефрем скрипнул зубами и завопил:
- Ах, ты постыдное заднее место человека, ты украл их и мешочек с шейным шнурком у меня два года назад, когда я ночью спал! Вот твой напряжённый труд! Получай, Захарий!
- И ты получай, Ефрем!
И они, забыв о царе, вцепились друг другу в волосы и упали под ноги Антипатра. На шум выскочил из дома Кондратий и, выхватив из-за пояса плеть, не ожидая приказа Антипатра, начал охлаждать секариев тяжёлыми ударами, с удовольствием ухая и ахая при каждом взмахе руки.
Секарии вновь отбежали в сторону и, видя, что их господин уже готов был пройти в дом, закричали:
- Государь! Государь, расспроси нас о том разговоре, который вели Иуда и Гортензий Флакк!
Антипатр настороженно глянул на иудеев и подозвал их к себе коротким, резким и властным жестом руки, тихо спросил:
- О чём они говорили?
Секарии облегчённо перевели дух. Вперёд выступил Ефрем и важно ответил:
- Они говорили о бане.
Антипатр, уперев руки в бога, оглушительно рассмеялся.
- Хорошо комедианты. Но что же дальше.
- А дальше, государь, они пошли в цирюльню.
- Значит, Иуда и Гортензий друзья?
- Похоже на то, но главное, государь, заключается в том, что Захарий подсунулся к ним настолько близко, что сенатор прищемил ему в дверях голову. И тот едва не отдал Богу душу, каковая не достойна предстать перед Богом. Потому что этот бесстыдник совершил ужасный грех: он купался голым в реке и оскорбил лучи Бога своими срамными частями тела!
Антипатр с презрением осмотрел Захария.
- Вряд ли ваш Бог принял бы такой подарок от сенатора. Но продолжай: чем дело кончилось?
- Сенатор, входя в цирюльню и глядя куда-то в сторону, сказал Иуде: «Эти бандюги, видимо, шпионы Тиберия. И надо быть осторожным в речах». И вот после этих слов сенатор с такой яростью ударил ногой по двери, что бедный Захарий замертво свалился на пол. И долгое время находился на том свете.
Антипатр насмешливо хмыкнул.
- Ну, и зачем он вернулся на этот свет? Ведь ваши фарисеи утверждают, что там для вас уготовлено Богом вечное блаженство.
Ефрем озадаченно посмотрел на товарища.
- А и, правда, Захарий, чего же ты не остался в Царствии Божьем? И не сказал: какое оно?
И он, в полном изумлении раскрыв рот, уставился на секария, который нерешительно ответил:
- Оно такое…крупное и крепкое…- и он показал руками.
- Ну, а почему ты вернулся назад? Говори, государь ждёт.
Но Захарий только мычал и разводил руками в стороны, чем смешил Антипатра, который, всё более и более обретая хорошее состояние духа и желая посмеяться на секариями, чем получить какую-либо выгоду для себя из их раболепия, спросил:
- А если вы сейчас придёте к Иуде, узнает ли он по вашим лицам прошлых шпионов?
- Нет, государь, мы всякий раз закрывались так, - Ефрем показал.
Антипатр вынул из пояса горсть монет, бросил их под ноги иудеям.
- Вот моё повеление: найдите Иуду, станьте его слугами и продолжайте шпионить за ним. Но только молчите, что вы мои рабы.
Секарии подхватили золото и помчались выполнять приказ царя.
Они догнали Иуду у ворот претория и с воплями, заламывая над головами свои изнеженные руки, заголосили:
- Господин, мы бедные иудеи умираем от голода! Прими нас к себе в услужение!
Юный преторианец в изумлении осмотрел толстые, потные лица Захария и Ефрема и нерешительно сказал:
- Я вас где-то недавно видел.
Секарии утвердительно мотнул головами.
- Да, прекрасный господин, это мы сегодня ночью метнулись тебе на подмогу и грудью закрыли тебя от смерти!
Захарий торопливо шагнул вперёд и сильным жестом указал пальцем в небо.
- Господин, то было веление Бога, когда в цирюльне твой друг отправил меня на тот свет…Ой!- вскрикнул секарий. То Ефрем сильным ударом сзади по срамному месту Захария заставил на время замолчать своего товарища.
Иуда благодарно осмотрел секариев и остановил свой взгляд на Захарии.
- Продолжай, я слушаю тебя.
Из-за спины Захария вышел Ефрем.
- Господин, я буду продолжать. - Он перевёл дух и с чувством заговорил: - Мы не с проста оказались на площади, когда на тебя напали разбойники.
- Вас кто-то послал?
- О, да, прекрасный господин.
- Кто же этот добрый человек?
- Это был ца…- Ефрем, не закончив фразу, переломился пополам, широко открыв рот.
Захарий, сочувственно глядя на товарища, сказал:
- Вот так с ним всегда: как только начнёт говорить слово «термы», так сразу у него ломота в пояснице.
И пока Ефрем, со свистом вдыхая воздух, находился в вышеуказанной позе, делая глазами и пальцами страшные знаки в сторону Захария, тот невозмутимо продолжал говорить:
- Когда я был на том свете по причине своего неудачного падения, я слышал голос Бога. Он сказал мне: «Захарий, ещё не наступит утро следующего дня, а ты вместе с Ефремом будешь служить Иуде».
Иуда пожал плечами.
- Я не богат, чтобы иметь столько слуг.
- А нам будет довольно и куска хлеба со стола господина.
Иуде понравились добродушно-глуповатые лица иудеев, и он, ничуть не удивляясь навязчивости Ефрема и Захария, сказал им:
- Ну, раз так, идите за мной.
И убийцы матери Иуды, приплясывая от счастья, что они отныне будут служить столько красивому юноше, которого давно успели полюбить, толкая друг друга и бранясь, пошли за преторианцем.
Глава двадцать первая
Утром Тиберий вызвал к себе во дворец Гнея Пизона, потом приказал Иуде удалить всех преторианцев из коридоров и лестниц в соседние с его кабинетом комнаты, а самому центуриону затаиться против дверей.
- Как только я крикну тебя, немедленно изруби на куски Пизона.
Тиберий оглядел пустынные коридоры и, сильно играя пальцами руки, что всегда говорило о его нетерпении, злости или раздражении – вернулся в кабинет и, привлечённый уличным шумом, выглянул в окно.
Огромные толпы народа с разгорячёнными лицами торопились в амфитеатры на бесплатные зрелища, где должны были вновь состояться – запрещённые было Цезарем – бои германских рабов с хищными зверями.
Раздражённый взгляд Тиберия останавливался на беременных женщинах, на утончённых матронах, на патрициях, на сенаторах и детях, ну, а вид черни вызывал в нём дикий приступ ярости.
Принцепс повернулся к Ливии и гневно сказал, указывая на окно:
- Римский народ жаждет крови! И он хочет, чтобы я был добрый с ним! – Тиберий глухо зарычал: - Никогда добро, честь, справедливость не были в цене и не будут, пока живут на земле люди. Всегда один человек подавляет другого. А если не может подавить, то требует от него доброты. Но, получив её, презирает того, кто дал её!