Египетские города никогда не имели крепостей, каких-либо защитных стен. Эту страну со всех сторон окружали малопроходимые пустыни. Они охлаждали пыл любых завоевателей. Но не римлян…
Мы с Клеопатрой вернулись в город, и я немедленно приступил к поиску тайного хода. Я хотел узнать, что задумал Ахилла.
Пока я озирался по сторонам, царица то и дело толкала меня, дёргала за одежду и кричала:
- Ну, скорей! Что ты спишь на ходу?
В конце концов, ей надоело тормошить меня, и она стала обращаться к людям, которые проходили мимо нас:
- Эй, вы, я царица Клеопатра. На колени.
Но люди смеялись и, предполагая, что мы бродячие артисты, хлопали в ладоши и бросали нам медные деньги. Клеопатра злилась и готова была броситься на горожан с кулаками. Я уводил её прочь, а она грозила кулаком своим подданным и шипела:
- Ну, подождите. Вот уж я вам задам скоро.
На одном из храмов я заметил выбитые в камне и полустёртые короткие строчки древнеегипетских слов, которые вряд ли понимал тот, кто их делал. Я вошёл в храм, где шло жертвоприношение и смрадно дымил жертвенный костёр. Оглядел стены и вскоре увидел знакомые строчки слов над входом в коридор, шагнул в него. Клеопатра, вцепившись в мою одежду, шла следом. Коридор со ступенями вёл в подземный склад, где хранились запасы храмовых дров. Здесь в темноте я зажёг факел, но от смрадного зловония отпрянул назад. Весь подземный зал был сплошь покрыт останками жертвенных животных. В них копошились сотни огромных крыс. Клеопатра с визгом запрыгнула мне на плечи. Я опустил факел и, разгоняя им зверьё, которое нехотя отползало, отходило в стороны, пошёл через скользкое, смердящее болото, широко расставляя ноги. В конце зала ходы разветвлялись, но на стенах были выбиты значки, которые говорили мне о том, в какую стену нам идти, чтобы попасть в определённое место царского дворца. Я спешил в комнаты Птолемея. Ходы на каждом шагу пересекались, меняли направление, а то и уходили назад. Но вот впереди появились ступени, и мы оказались во дворце на втором этаже перед комнатой Птолемея. В ней звучали раздражённые голоса. Тонкая стена имела много отверстий, что позволяли видеть всё, что происходило в комнате царя и слышать каждое слово. С противоположной стороны стена была покрыта фресками.
Птолемей – мальчишка лет двенадцати в парике с уреем – сидел в кресле и кусал платок, зло рассматривая Ахиллу, с лица которого не сходила оживлённая гримаса радости. Он то и дело шептал, прикрывая губы рукой:
- Я его убил…я великий человек. Ну, кто бы мог поверить ещё десять лет назад? О, как хорошо.
Птолемей бросил платок через стол в направлении Ахиллы. Тот нахмурился и поджал губы. Царь тонким голосом крикнул:
- Ты видел Клеопатру. И ты не убил её!
- Она была с Латушем, - угрюмо ответил Ахилла, и его кулаки сжались под столом , - К тому же, государь…- голос кастрата пронзительно зазвенел в огромной комнате ,- … тебе надо подумать о том, как вести себя с Гаем Цезарем. Ведь ты, государь, убил римлянина!
- Я?!- испуганно вскрикнул и вскочил на ноги Птолемей.
Лицо Ахиллы прояснилось и стало театрально-умильным. Он всплеснул руками.
- Ну, конечно, моё дорогое дитя. И тебе придётся держать ответ перед Цезарем. А он милосердием не отличается.
На глазах мальчишки заблестели слёзы. Он сорвал с головы парик и запустил его в бывшего евнуха.
- Это ты!
- Да, государь, это я, твой покорный слуга, выполняя твою волю и не желая того в душе, исполнил твой приказ.
Птолемей всхлипнул и сел в кресло.
- Что же я должен делать?
Лицо евнуха закаменело. Он властным жестом ткнул пальцем в царя.
- Ты будешь делать то, что я скажу, иначе, клянусь богами, я вышвырну тебя из Египта.
Птолемей закрыл мокрое от слёз лицо худыми руками и, качаясь из стороны в сторону, с плачем ответил:
- Ты выгнал Клеопатру, но она вернулась.
- Да, вернулась, чтобы найти здесь свой конец.
В этот момент в комнату вбежал центурион - убийца Помпея, держа в руке обнажённый меч. Убийца дрожал и в страхе оглядывался назад, на вход.
- Мы погибли! – закричал он.
Ахилла, не менее перепуганный, чем центурион, схватил его за горло.
- Как ты посмел, скот, войти сюда, как в свою конюшню? Или ты думаешь, что я осыплю тебе золотом за бесчестный поступок? За убийство великого Помпея!
- Там Цезарь…- прохрипел центурион.
- Почему ты, Гектор, не задержал его? И как он здесь оказался?
- Он прибыл с центурией всадников.
Ахилла опустился в кресло и с унылым видом уставился в окно. Его руки заметно дрожали.. Но вот он указал пальцем на Гектора и заговорил властно и быстро:
- Немедленно стяни все наши войска в город. Скрытно. И жди моего сигнала. Иди.
- А как же Цезарь?- растерянно спросил Гектор.
Ахилла мягко улыбнулся и неторопливо прошёл по комнате, устремил прямо перед собой задумчивый взгляд и, через несколько секунд, смеясь, ответил:
- Ну, что ж, встретим и Цезаря. Иди, выполняй приказ царя царей Птолемея. Ты слышишь, Гектор: приказ царя?
- Да, великий царь, слышу.
В комнате наступила тишина. Птолемей и Ахилла не шевелились, напряжённо прислушивались к отдалённым голосам, которые быстро приближались.
Едва в комнату стремительно вошли гвардейцы Ахиллы и встали вдоль стен, а за ними появились растерянные сановники, как через порог дверей быстро шагнул высокий узкоплечий римлянин с увядшим венком на голове и длинными жилистыми руками. Он острым взглядом скользнул по лицу Птолемея и вперился глазами в Ахиллу. Тот перебрал ногами, но не двинулся с места. Цезарь громко рассмеялся и резким скрипучим голосом сказал:
- Я почему-то думал, что евнухи легки на ногу.
- А я Цезарь, считал, что друзья царя Никомеда малоподвижны
Римлянин усмехнулся. Будучи сам человеком остроумным, он не любил остроумие в устах других людей. И, не найдя достойной остроты, он обратился к Птолемею:
- Царь, я прибыл сюда за деньгами.
Ахилла подался вперёд и перебил Цезаря:
- Государственная казна пуста, римлянин. Мы не можем дать тебе даже десяток драхм.
Цезарь с презрением ответил, угрожающе напрягая голос:
- А мне нужно десять миллионов сестерциев для моих ветеранов и, разумеется, земли для их поселений.
- Ты их не получишь, - жёстко ответил Ахилла.
Он с ненавистью смотрел на полководца. Его широкие ноздри раздувались. Ахилла дышал громко и сипло и не пытался скрыть своей вражды к Цезарю. И вряд ли он сейчас, находясь в гневе, способен был на какую-либо хитрость в разговоре.
Уязвлённый Цезарь, возвысил голос:
- Разве здесь гарем, а евнух Ахилла глава его? Прошу тебя, царь Птолемей, отвечай мне.
Птолемей, испуганно тараща глаза, открыл рот и выдохнул воздух. Цезарь фыркнул.
- Это и есть твой ответ?
Ахилла указал рукой на вход и, не сводя глаз с полководца, властно сказал:
- Римлянин, выйди вон и войди сюда со всеми знаками почтения к царскому дому и его владыке.
Но Цезарь, спокойно оглядев комнату, с нарочитым удивлением воскликнул:
- А где же царица Клеопатра?
- Я здесь!
В комнату вбежала растрёпанная Клеопатра с сияющими от счастья глазами.
Изумлённый Ахилла вскочил с кресла и торопливо крикнул Птолемею:
- Царь, разве ты узнаешь в это подлой служанке свою сестру и жену Клеопатру?!
- Нет, Ахилла, - дрожащим голосом откликнулся Птолемей, с ненавистью глядя на сестру.
- Тогда, царь, прикажи убить самозванку!
Мальчишка махнул руками гвардейцам, и те обнажили мечи. Клеопатра с визгом бросилась на своего брата, вцепилась ногтями в его лицо, в волосы, сбросила его с кресла и начал бить царя по щекам. Я ударом кулака разбил тонкую стену и впрыгнул в комнату с кинжалом в руке, принял на себя мечи гвардейцев, крикнул Клеопатре, указывая в угол.
- Там другой выход. Беги туда.