Сын проводил мать отчаянным взглядом. И едва она скрылась в доме, он отступил от забора и, качаясь, как пьяный, быстро пошёл прочь.
Иродиада, жена тетрарха Антипатра путешествовала в крытых носилках. От вечерней духоты она устала и, лёжа на подушках, полуприкрыв глаза пушистыми ресницами, равнодушно смотрела на дорогу, на редких путников. Но вот Иродиада заметила идущего навстречу её свиты молодого иудея с лицом грустным и настолько притягательным, что женщина выглянула из носилок. И оживлённым, любознательным взглядом римлянки, внимательно осмотрела его. И удивлённая от того, что здесь, в глуши она встретила человека, несомненно, умного, Иродиада начала пощёлкивать пальцами. А когда он поднял голову, женщина протянула в его сторону свою прелестную белую руку и ласково сказала:
- Подойди сюда.
И едва он подступил к ней, как она тотчас ощутила исходящее от него обаяние и тот прекрасный запах юного тела, который всегда сопутствовал всем девственникам. Иродиада смутилась и, не зная, что сказать, торопливо раскрыла мешок с деньгами.
- Я вижу: ты не богат. На, возьми.
Иешуа жадно смотрел в лицо очаровательной иудейки и видел в ней черты своей матери, и мечтал, чтобы Иродиада прикоснулась к нему рукой. Он перевёл взгляд на её руки, и его душа затрепетала от жгучего ожидания. Но когда царица подала ему горсть золотых монет, он отшатнулся и почувствовал горечь в душе.
- Нет – нет, Иродиада. Они принесут мне только горе.
Она же, удивлённая не тем, что он отказался от золота, а его испугом и разочарованием, деланно смеясь, притянула Иешуа ближе к носилкам и повелительно сказала:
- А ну, возьми. Золото – всегда счастье.
Он отрицательно покачал головой, но обожая прелестную женщину, в которой было много от его матери, не осмелился отказаться второй раз из страха оскорбить царицу.
Она уже хотела задать ему вопрос: кто он такой с лицом мудрого философа, но в одежде нищего, как внезапно со стороны боковой улицы прозвучали изумлённые вопли: «Учитель! Учитель, мы здесь!»
И на Иешуа, едва не сбив его с ног, кинулись Андрей, Иван и мытарь Матвей, обхватили его, плача и тиская, целуя и гладя. Иешуа был рад этой встречи, но он не забыл Иродиаду. Обернулся, увидел, что длинная колонна спутников царя Антипатра медленно вошла в ворота соседнего, огромного дома. Ему стало стыдно, что он забыл пожелать красавице доброго вечера и спокойной ночи. Он ещё долго вспоминал её руки. Как она сжала сильными пальцами его плечо. От этих воспоминаний на душе Иешуа было очень приятно и хотелось ещё больше творить людям добро. Он счастливыми глазами осмотрел своих учеников и начал их приветственно целовать. Ученики вновь прослезились и спрятали свои увлажнённые в одеждах Иешуа, говоря, что никогда не видели такого человека, как он. И всё то, время, пока искали его, соблазнялись только о нём.
Перед Иешуа появился Пётр. Он раскинул в стороны крепкие руки и умоляюще крикнул:
- Учитель, поцелуй и меня! Я ведь тоже твой ученик! И видит Бог, полюбил тебя! – После поцелуя рыбак, всхлипывая, забормотал: - Ох, с глупа поступил ты , учитель, что отдал свои сандалии. Ох, с глупа.
И он обиженно засопел, качая головой. И отступил в сторону, давая таким образом понять Иешуа, что и молча не одобрял его поступок. Радостное впечатление со своим учителем быстро прошло у остальных учеников. Они вспомнили те несчастливые дни, когда им пришлось жить в страхе Божьем после бегства из Антиохии сирийской. Андрей, Иван и мытарь, жалея себя, всплакнули. Андрей, как человек голосистый и складно говоривший, выступил вперёд.
- Почему ты, учитель. Ведёшь себя так, что нам всегда грозит побитие камнями? Почему ты не стал искать нас, когда мы убежали, страдая по тебе? А ты вон с жёнкой Антипатра любезные разговоры говоришь. Чему ты нас учишь?
Ученики Иешу, видя его не сильным, а мягким, уступчивым и терпеливым, раскаялись в том, что минуту назад преклонялись перед ним – и как пророку или господину целовали его руки и одежду.
Более всего на учителя осердился мытарь Матвей. Он, угрюмо глядя на Иешуа, раздражённо сказал:
- А вот ты, учитель, надо мной посмеялся в Антиохии. А я запомнил, и было мне обидно, и больно, и плакал я часто. За что ты меня так?
Иешуа обнял оскорблённых учеников и, прижимая их, сердито сопящих, к груди, ласково ответил:
- Простите меня, человеки, виноват я перед вами. Вы у меня всегда в сердце были и всегда будете.
Ученики смутились. Неловко им стало. А Пётр вновь бросился к Иешуа, замахал кулаками на Ивана, Андрея и Матвея.
- Хватит вам мучить его. Пойдите назад.. Не знаете того, что учитель в Капернауме оживил мёртвую.
Иешуа со вздохом ответил:
- Это говоришь ты, Пётр.
- Да, это говорю я и добавлю: он Мессия!
Ученики в изумлении уставились на Иешуа и несколько секунд не могли прийти в себя, а потом подступили к нему, осторожно трогая руками и замирая от счастья, вопрошая:
- Учитель, да правда ли это? Да как же мы сами не догадались? А по всему так оно и есть.
И они кинулись на шею Иешуа, тискали его и зарывались лицами в одежде своего учителя. Он же сказал:
- Я не Мессия. И прошу вас не называть меня так.
Иешуа насторожился: в конце улицы из-за поворота вышел красивый, молодой иудей в сопровождении двух спутников. За ними в отдалении шла девица, не спуская сияющих любовью и восторгом глаз с идущего впереди юноши. Это были Иуда, Захарий, Ефрем и Мария из Магдалы.
Андрей, пристально глядя на Марию, тихо попросил Иешуа:
- Учитель, у тебя в поясе деньги звенят. Дай мне на доброе дело.
Тот, уже готовый пойти вперёд навстречу Иуде, сказал себе:
- Ну, что ж…видно, Бог того хочет…
И он, внимательно рассматривая Иуду, вялым и неверным жестом руки достал из пояса монеты, протянул ученику и быстро пошёл навстречу юному иудею. Они обнялись и поцеловались.
Ученики Иешуа в замешательстве и недоумении переглянулись. Их новый товарищ только лицом был похож на иудея, а все его движения, взгляд, походка выдавали в нём римлянина. И главное- манера говорить: размеренная, твёрдая она ничуть не походила импульсивную, торопливую, вопящую манеру сынов Израиля. И было в нём что-то ещё – неуловимое – что вызвало неприязнь в душах учеников, и они с первого взгляда невзлюбили Иуду. И будучи людьми простыми, не пытались скрывать раздражение от Иешуа и его нового ученика.
Иешуа обернулся и, чувствуя настроение своих братьев, не стал что-либо говорить им по этому поводу из боязни сделать их лицемерами, говорящими одно, а делающими другое, так как уже знал, что его слово значило многое для учеников, что они готовы были поступать так, как ему было угодно.
Вернувшись к ученикам и видя, что вокруг них собирался народ, Иешуа немедленно заговорил с ними о милосердии. Люди, изумлённые его речами, спрашивали друг друга:
- Кто же это такой? Откуда родом? И не пророк ли он, не Мессия?
У Иакова, который стоял со своими братьями рядом, от этих вопрошающих слов закружилась голова. Страдая и бия себя кулаком в грудь, он закричал:
- Да это мой безумный братец! И пришёл я сюда, чтобы связать его и отправить домой!
Он показал народу верёвку, бросился на Иешуа, сбил его с ног и, ухватив старшего брата за волосы, начал остервенело тыкать его лицом в землю, со стоном приговаривая:
- Не смей, порождение диавольское, учить людей богохульству! Не смей!
Ученики оторвали, отшвырнули Иакова в сторону, а Иешуа, поднявшись на ноги и утирая платком окровавленное лицо, нашёл взглядом Иакова, поклонился ему.
- Спаси тебя Бог, брат, что ты в побоях излил своё озлобление на меня. И не стал носить его в себе, отяжеляя себя и других людей.
Назаретяне, слыша такие слова учителя, смеялись над ним: только безумный мог благодарить за побои и не мстить за них, пускай и брату родному.
В это время, привлечённая криками, к окну подошла Иродиада. Она сразу увидела Иуду и, охнув, протянула в его сторону руку. И он оглянулся, ещё не понимая: в чём дело, и что его заставило оглянуться? Иуда поднял голову и стремительно скользнул взглядом по стене здания. Но Мария, стоявшая рядом с ним, заметила появление царицы, в мгновенье всё поняла и в ужасе от того, что Иуда мог улыбнуться красавице, распустила над головой покрывало и закрыла им юноши окно. Когда же его ищущий взгляд остановился на незнакомой ему девице, она , волнуясь, пролепетала: