Якс вздохнул, покачал головой и отправился дальше.
Несмотря на запрет руководительницы, может, пора привлечь к делу Голикса?
Голикс был поражен и даже немного устал от рыданий Циры.
Наконец она успокоилась, но по-прежнему обнимала его за шею. Нет, он не против, совсем наоборот, вот только это так не похоже на прежнюю Циру. Или на ее сестру. Хотя они и были служанками в одном из богатейших домов Фемона, в кругу своих друзей они держались отнюдь не раболепно и всегда отличались острым язычком и язвительным юмором. А Голикса не раз называли неотесанным чурбаном и никогда не забывали, что он не местный, а пришлый.
До этого момента.
— Цира, — ласково произнес Голикс и погладил ее по спине, испытывая прилив вины, потому что ему все это начинало нравиться. — Ты не умрешь, не выдумывай. С чего ты взяла?
Она отстранилась от него как-то слишком поспешно, извлекла из длинного рукава платочек и вытерла глаза.
— Вчера вечером, — сообщила она с дрожью в голосе, — я случайно подслушала, как «они» разговаривали об этом.
«Они» были семьей, где она служила. Цира редко называла их по имени, по крайней мере в его присутствии. И вовсе не из-за того, что Голикс работал в конюшне, а сестры-близнецы — в богатом доме. Все объяснялось просто — Цира терпеть их не могла: и хозяина с хозяйкой, и восьмерых их детей.
— Они думали, я сплю.
Он терпеливо ждал. Никогда еще он не видел ее такой красивой — солнце играло и переливалось в пышных рыжих волосах, а щеки пылали нежным румянцем.
— Они вспоминали про другую женщину, которая стала царицей лета давным-давно. Она… — Цира всхлипнула и наклонила голову. — Она… ее нашли на следующее утро.
Голикс нахмурился. В первый раз ему довелось услышать, что какая-то из цариц лета осталась в городе после всех ритуалов и торжеств. Несомненно, это добрый знак.
Цира содрогнулась.
— Нашли ее утром, но только не всю… а часть ее…
…Или недобрый знак?.. Его глаза стали круглыми от удивления.
— Как это часть?
Цира кивнула;
— Нашли ее ступню и часть ноги.
Он с трудом сглотнул.
— Цира, но это ведь еще ничего не значит. Должно быть, она… То есть она, по-видимому… — Он уставился незрячими глазами на море, отчаянно пытаясь подыскать какое-нибудь логическое объяснение этому кошмару. Однако ему пришли на память только рыбачья лодка и длинная темная тень возле нее. Никто ни разу не заикнулся о ее пропаже, и даже он сам начинал сомневаться, можно ли верить собственным глазам.
— Помнишь ту лодку? — спросила девушка. Теперь она слегка передвинулась и сидела возле него на корточках. Их колени касались друг друга. — Ту самую, которую ты видел в прошлый раз, когда мы тут все сидели? Тогда мы так ее и не разглядели.
Он кивнул.
— Они говорили и о других царицах, Голикс. Ты был прав — через каждые семь лет одна из них исчезает. И они… — Она прикусила нижнюю губу и покачала головой.
Он не знал, что и сказать. Царица лета вступает в свои права на этом самом месте, которое считается в городе священным. Отсюда на рассвете она увидит на юге море, а на севере, далеко за деревьями, поля. С ней никого не будет, потому что это составная часть церемонии, благословляющей плоды моря и суши.
Если слухи верны, то этот год получается как раз седьмым.
— Кстати, они все были служанками, — заметила Цира.
— Царицы лета? Неужели все до одной?
Она кивнула:
— Во всяком случае, та несчастная точно была служанкой.
Набравшись храбрости, он взял ее руки в свои и потянул за них, чтобы она подняла на него глаза.
— Вообще-то это совсем не означает, что ты должна умереть. К тому же тебя, может, еще и не выберут.
Она недовольно посмотрела на него.
Он покраснел.
— Нет, то есть тебя выберут, конечно. Ты ведь самая красивая девушка, каких я… — Он замолчал и неловко усмехнулся: — Я имел в виду, что, может, они выберут Сану. Она… — Он замолчал, подбирая слова. — То есть, разумеется, ты красивей, чем Сана, но…
— Мы с ней двойняшки, Голикс, — напомнила Цира с робкой улыбкой.
— Ну да, конечно, я знаю. Но красота не… то есть она… так сказать… — Он шумно вздохнул и выпалил одним духом: — Я тогда просто лягу под колесницу.
Цира засмеялась и, внезапно наклонившись вперед, поцеловала его в щеку.
Голикс крепко сжал губы. Они хотели поцеловать ее в ответ, они хотели забрать назад слова про колесницу, однако только и сумели, что издать стон.
Успокоившись и по-прежнему не отпуская его рук, Цира стала наблюдать за полетом чайки над скалами. Прилив все еще продолжался, и волны с разбега ударялись о большие камни, посылая в воздух брызги и белую пену.