– Ой! – вскрикнул Вирус, что вызвало бы у меня к нему симпатию, если бы он не… если бы он не заковывал меня в цепи.
Я злобно посмотрела на него, чувствуя, как лицо меня не слушается. Что, черт возьми, сейчас происходило? Второй наручник оказался на левом запястье Вируса. Сияющая синей магией цепь связала нас, словно поводок.
Фоун, казалось, соображала быстрее меня, потому что ее резкий вдох сразу же пробудил во мне тревогу.
– Ты не можешь это сделать, Вирус! – крикнула она ему.
– Но я уже сделал, – сухо ответил он, размахивая светящейся рукой.
Я сделала то же самое. Должно быть, это выглядело очень весело, учитывая, как по-идиотски смеялась ПорноКарма.
– Ты… Так нельзя! Это запрещено! – не очень-то помогала Фоун.
Мой пульс участился. Что? Что было запрещено? Заковывать меня в цепи? Однозначно. Но, видимо, здесь внизу это было чем-то вроде спорта.
Вирус улыбнулся.
– Это всего лишь подстраховка на случай, если Пиасу придет в голову тупая идея надрать мне задницу, – он потянул за цепь, как будто был хозяином, подзывавшим свою собаку. В этом случае собакой, к сожалению, была я.
Я решила поупрямиться и осталась сидеть. Вирус потянул сильнее, усложняя задачу. Его глаза прищурились.
– У тебя есть две опции, девочка. Ты или идешь со мной добровольно, или я тащу тебя по уличной грязи.
В качестве ответа он получил удар крылом по лицу. Ха! Жри перья, венерическая зараза!
Он действительно начал плеваться и так зловеще посмотрел на меня, что по рукам побежали мурашки.
– Ну, как хочешь, – с этими словами он пошел вперед.
Я зарычала, откинулась назад и уперлась пятками в бетон, но бог был явно сильнее. Он грубо тянул меня вперед, и после недолгой игры в перетягивание каната я потеряла равновесие. Цепи между нами натянулись, и он действительно потащил меня по грязи.
Я бесшумно кричала, билась ногами и чувствовала, как руки выбиваются из суставов. Бетон рвал кожу, разрезал горящие раны на коленях, локтях и лице, которые заживали лишь для того, чтобы снова разорваться. Я умоляюще посмотрела на Фоун, которая беспомощно бежала вслед за нами. Почему она ничего не делала? Я не хочу показаться мелочной, но она могла бы уже выпустить свою богиню на мгновение и дать жару Вирусу вместо того, чтобы просто смотреть. Не может же она быть такой слабой!
Как будто тоже подумав об этом, Фоун встала перед Вирусом и угрожающе уперлась руками в бока. Девушка воинственно подняла подбородок.
– Отпусти ее, Вирус. Это просто безумие. Даже для тебя. Я не могу такого допустить.
Да! В душе я ей аплодировала. А в жизни выплевывала кусок своего резца.
Вирус засмеялся, и Карма присоединилась к нему своим писклявым голосом.
– И что ты мне сделаешь, пухляш? – спросил он.
Пальцы Фоун нервно дернулись, а колени задрожали.
– Посадишь деревце и забросаешь нас грейпфрутами? – засюсюкала Карма.
– Для того чтобы разбить твой череп, хватит и мандарина, – надменно ответила Фоун.
Я зааплодировала усерднее.
Вирус, кажется, заметил мое веселье и резко повернулся к Карме:
– Займись ею! – скомандовал он. – Я тебя предупреждал, Фоун.
Я беспокойно посмотрела на Карму, чья улыбка стала такой широкой, что кожа на щеках должна была уже лопнуть. Ее острые, словно нож, зубы сверкнули в тусклом свете.
– Карма, – Фоун испуганно отшагнула назад, поднимая руки в защитном жесте. Запах свежескошенной травы и солнечного света наполнил воздух. Из ее пальцев выскочило несколько искр, которые упали и погасли на холодном полу, где тут же выросли маленькие ромашки.
– Как мило, – промурлыкала Карма. Она скрестила указательный и средний пальцы и хрустнула суставом.
Я вздрогнула от этого звука. Вирус, тем временем, потащил меня дальше по двору. Колени снова расцарапались.
Фоун отскочила с линии огня, когда Карма замахнулась и выпустила поток вонючего дыма. Она вздрогнула, потому что первый заряд задел ее, и быстро прикрыла рукавом нос и рот, кашляя и задыхаясь. Фоун окутывало все больше потоков дыма. Ее крики звенели у меня в ушах. Смех Кармы, наверное, будет преследовать меня в кошмарах.
– Прекрати! – кричала я внутри себя. Я открыла рот, пытаясь выдавить слова насильно. Хотела мобилизовать всю энергию и так надрать им задницы, чтобы этот день вошел в книги истории как интернациональный день надирания задниц, однако все, что смогла сделать, – бессильно потрепать цепи. Кожа отчаянно мерцала, а крылья трепетали, как у испуганного цыпленка. Когда я в очередной раз услышала крики Фоун, за которыми последовали звуки бульканья, меня охватила резкая волна тошноты и беспомощности. Что-то во мне порвалось. Я решила разыграть свой козырь, который на самом-то деле хотела пока что придержать, и чувствовала, как Василиск выжидающе покалывает кожу.