Дахир сочувственным взглядом смотрел на оживленное и взволнованное лицо своего друга.
– Да, первый день нашей работы был плодотворен, – сказал он с улыбкой. – У меня есть озеро, источник, голубое небо и солнце. Будем надеяться, что с помощью Ра в будущем у нас будет трава и другие хорошие вещи.
– Ах, как бы я хотел иметь дыню, грушу или какой-нибудь сочный плод! Я так голоден, точно я все еще бедный смертный Ральф Морган! – воскликнул Супрамати, резко переходя к действительности.
– Потерпи немного. Как только у нас появятся растения, мы станем выращивать плоды ускоренным темпом; а пока довольствуйся питательным порошком.
– И не подумаю. Я сейчас же добуду весьма сытный обед, – сказал Супрамати, доставая свой жезл.
– Ты собираешься, кажется, извлечь себе обед из воздуха? – спросил Дахир, смеясь.
– Нет. Для такого храброго и знаменитого разбойника, каким ты был, ты не особенно находчив, друг Дахир.
– Конечно, я немного отвык от моего старого ремесла, тем не менее начинаю, кажется, понимать. Ты просто хочешь стащить обед, – шутливо возразил Дахир.
– Фи, какие грубые выражения для бессмертного мага! Я хочу просто, в виде опыта, приказать первичным духам принести нам из нашего гималайского дворца обед более существенный. Эбрамар сказал, что от нас одних зависит создать себе довольство, и не запретил пользоваться нашей магической силой и каббалистическими формулами. Ну, иди скорее ко мне.
Своим жезлом он очертил обоих большим кругом, поклонился на север и юг, восток и запад, произнося формулы, которые призывали к нему первичных духов, и повелел им исполнить его приказания.
Вскоре глухой шум раздался в пещере, послышались всюду сухие удары и стали появляться сероватые облачные тени, усыпанные фосфорическими пятнами; разноцветные огоньки вихрем закружились в бешеной пляске за пределами круга и послышался беспорядочный гам, крики и свист, словно ветер в грозу.
Супрамати поднял руку, произнес формулу, и наступила тишина. Затем через минуту стена как бы расступилась, сверкнул широкий луч, и в голубоватом фосфорическом свете показались скопища сероватых призрачных существ, тянувших и толкавших с головокружительной быстротой какой-то облачный предмет, бесцветный и легкий, как паутина, который дрожал и колебался, но имел вид уставленного яствами стола.
Вдруг огненный зигзаг прорезал воздух, земля вздрогнула, точно от громового удара, и тяжелый объемистый предмет с сухим треском вдвинулся в круг. А прозрачные массы низших существ исчезли уже в воздухе подобно легкому дыму.
Супрамати опустил руку, спрятал жезл за пояс и отер струившийся по лбу пот.
– Браво! Стол готов и может удовлетворить даже обжору! А ты славно истолковал слова Эбрамара, что от нас зависит жить в довольстве, – засмеялся Дахир.
– Посмотрим, что нам подали, – сказал Супрамати, очень довольный, осматривая стол, от которого доносился приятный аромат.
Посредине красовались превосходная дыня и пирог, облитый вареньем; вокруг стояло несколько блюд зелени, свежее масло, хлеб, сыр, мед и кувшин с молоком.
– Да ведь они, вероятно, стянули это лукулловское пиршество на кухне какого-нибудь раджи, – прибавил Супрамати, восхищаясь не столько самим обедом, как способом, каким добыл его.
Приятели поели с большим аппетитом и часть провизии оставили на ужин. Тут же было решено, что на будущее время они будут доставать обед по очереди.
В следующие дни они продолжали отыскивать и извлекать новые подземные ключи, воды которых потекли в овраги. Они увидели также, что во многих местах вода и проливной дождь смыли песок и обнажили почву, пригодную для обработки.
Пользуясь способностью двойного зрения, приобретенного продолжительной работой над обострением их чувств, они скоро нашли невидимые для непосвященного подземные артерии, красные и жгучие, пронизывавшие землю по всем направлениям.
То была первобытная материя, так сказать, кровь планеты, которая текла, ища себе выход из-под твердой и сухой коры.
Тогда они занялись добыванием известного количества первобытной материи, чтобы извлечь из нее семена флоры и фауны, зародыши жизни, заключавшиеся в таинственной эссенции и ожидавшие, чтобы влажные земные пары пропитали их и вызвали на поверхность.
Наука ускоряла длительную работу природы. Могучая воля адептов быстро вызывала на поверхность таившееся в недрах земли богатство и затем жизненные начала, извлекавшиеся непосредственно из первобытной материи, распределялись по поверхности.
Супрамати сделал план своего владения и каждое место его обозначил именем растения, которое желал на нем вырастить, а затем он разбил землю по участкам и работал на них попеременно. Стоя посередине такого участка с вытянутыми руками, со вздутыми от страшного усилия воли жилами на лбу, он точно преображался. Из всего его существа исходили фосфорический свет и порывы тепла. Из пальцев его то шли длинные огненные струи, уходившие в землю, то лились лучи белого серебристого света, который стлался по поверхности и покрывал землю точно легкой дымкой.
Усилия его скоро увенчались успехом.
Однажды утром, отправляясь на поле, где он работал, Супрамати с радостным трепетом увидел, что земля будто подернулась зеленоватым газом, и даже камни стали чуть окутываться мхом.
Не будем день в день следить за жизнью обоих адептов и не станем описывать подробно их работы. Достаточно сказать, что мало-помалу выполнялась составленная Эбрамаром программа, и каменистая, бесплодная пустыня превращалась в цветущую плодородную долину.
Немало радости доставило молодым магам появление живых гостей, когда в густых уже ветвях деревьев начали вить гнезда первые певчие птички, в расщелинах скал появились прилетевшие голуби, в озере засверкала серебристой чешуей рыба, а среди цветов запорхали бабочки и пчелы.
Неутомимо работали они, чтобы украсить и обогатить тот уголок рая, который обязан был им своим существованием. С ревнивой заботливостью они то умеряли силу грозы, то разгоняли тучи, грозившие градом, или ослабляли разрушительную силу бурного ветра. И каждый раз, когда стихии покорно повиновались их воле, природа действовала согласно их намерениям, а невидимые духи им покорялись, невыразимое чувство гордости и сознания своей власти просыпалось в душе молодых магов при мысли, что они владеют таинственной наукой, облекавшей их чудодейственным, чуть не божественным могуществом. И в такие минуты их почти безграничная жизнь не казалась им бременем, а наоборот, неоценимым благом.
По мере того как шла естественная работа природы, Супрамати и Дахир не имели более свободного времени; но, привыкнув к беспрерывной деятельности, они захотели испытать себя в искусстве.
На первый раз они слепили колонку, изображающую ветку лотоса, из распустившегося цветка которой возвышался бюст Эбрамара, удивительный по сходству и законченности исполнения. Затем с не меньшим совершенством Супрамати сделал статую Нары: обе статуи были помещены в пещере и украшены свежими цветами. Неоднократно, когда художники любовались своей работой, им казалось, будто мраморные головы оживают и приветствуют их улыбкой и любящим взором. Они забавлялись также добыванием металлов и делали корзины, сосуды и чаши из золота и серебра.
– Чтобы угощать магов даже из посуды собственной работы, – говорил, смеясь, Супрамати.
Наконец все было готово.
Под влиянием их воли и магического искусства пустыня преобразилась в роскошный сад. На плодоносных полях волновалось золотистое море спелых колосьев, изумрудная трава убралась цветами, деревья гнулись под тяжестью разнообразных плодов, хрустальные водопады лились, журча среди мшистых камней, а на кустарниках и в цветниках, всюду, редкие цветы с яркими лепестками разливали чудный аромат. В воздухе раздавалось пение птиц, а на озере спокойно и величаво плавали белые и черные лебеди.
Однажды утром, осмотрев созданный ими уголок рая, друзья стояли перед таинственным колоколом и в задумчивости смотрели на него. Бесплодная прежде равнина, расстилавшаяся у подножия отвесной скалы, была покрыта теперь исполинскими пальмами; могучая листва образовала зеленый купол, который сверкал, как изумруд, под солнечными лучами.