- Понимаю. Кто бы мне сказал, что столкнусь с такой мистикой – никогда бы не поверила.
- Слава богу, всё закончилось. До конца смены осталось выдержать две недели, а потом Крым, Чёрное море, десять дней под жарким южным солнцем, - Арсений мечтательно закатил глаза и довольно причмокнул.
- Что с тобой в храме случилось? – Эльвира резко оборвала мечтания кавалера, - От тебя я точно не ожидала такого увидеть.
- Да чёрт его знает, - раздражённо отмахнулся Арсений, видимо он задавался этим же вопросом и не мог внятно объяснить причину своего поступка, - Дождь, грязь, все промокли да еще и голодные. Вот и озлобились. Храм как назло под раздачу попал.
- Тебе хоть стыдно за совершённое в храме?
- Стыдно? - Арсений удивленно вскинул брови, - А что толку стыдиться, когда уже наворотили дел.
- Я на твоём месте от осознания вины была бы готова сквозь землю провалиться, - сказала Эльвира, пытаясь достучаться до сердца парня, который по её мнению был добрым, хоть и немного мягкотелым и подверженным чужому влиянию, - Ты бы знал, как я сильно испугалась, когда увидела вас озверевшими.
- Мама говорит, что это всё гормоны, - невозмутимо ответил Арсений, - Подростки, видишь ли, в некоторые моменты не отдают отчёт в своих поступках.
- Конечно, проще всё на гормоны списать, - укоризненно произнесла Эльвира, - Зачем лишний раз голову включать?
- Ну что ты достаешь меня, как мама, - рассердился парень, не понимая странного упорства девушки постоянно напоминающей ему о храме, - Стыдно, не стыдно. Какая разница? Обратно всё равно ничего не вернёшь.
- Да просто не надо было себя вести, как идиоты, - вскипела Эльвира, отдёргивая руку от Арсения, - Ты уверен, что со смертью Игоря всё закончится?
- Не понимаю причину твоего раздражения. Да, я разделяю мнение Ярослава. Зачем искать взаимосвязи там, где их нет, - недоуменно вымолвил Арсений, пытаясь успокоить спутницу, - Подумаешь, побаловали немного в заброшенном храме. Что нам теперь всю оставшуюся жизнь за это себя винить. Он не сегодня-завтра развалится от старости или еще чего доброго сгорит дотла.
- Вот и иди к своему Ярославу и слушай его бредни, - выпалила рассерженная Эльвира и быстро направилась по тропинке обратно в лагерь.
Арсений озадаченно почесал в затылке, сплюнул на землю и отправился следом за подругой. Для него так и осталась загадкой причина резкой смены настроения девушки. Переутомление да еще и потрясение от гибели вожатого – решил он, вышагивая по тропинке залитой ярким солнцем.
Глава восьмая.
Эльвира никак не могла уснуть и ворочалась в постели, уговаривая себя закрыть глаза и забыть о видениях. Ежедневный променад с Арсением по лагерю перед отбоем был отменён Эльвирой, сославшейся на плохое самочувствие. Впрочем, расстроенная физиономия кавалера и его забота были вознаграждены поцелуем в щёку. Арсения такое извинение вполне устроило, и он одухотворённый подарком удалился обратно к себе в комнату. Эльвира не хотела никого видеть и ни с кем разговаривать. Весь остаток дня она провела в одиночестве за чтением «Сияния»17, утешая себя надеждой, что это занятие прогонит желание спать. Сама мысль задремать и вновь столкнуться с видением старухи была ей страшна до жути.
Мрачная книга полностью оправдала надежды Эльвиры и напрочь отбила любое желание ложиться спать. Бросив чтение на сцене прощания семейства Торрансов с отъезжающим из «Оверлука» управляющим, девушка еще больше погрузилась в усиленное книгой ожидание чего-то жуткого. Подойдя к окну и открыв его настежь, Эльвира встала у подоконника и жадно вдыхала свежий воздух, надеясь, что ночная прохлада успокаивающе подействует на неё. На улице повисла тишина. Ни шороха деревьев, потревоженных ветром; ни криков птиц; ни шуршания крыльев летучих мышей. Полная благостная тишина обволакивала своей безмятежностью. Эльвире завороженной покоем и мерцающим ночным небом сразу стало легче на душе. Глядя на полный диск луны, она задумалась о бренности жизни и жалких попытках людей, перевернуть сложившийся тысячелетиями порядок мироздания. Страх перед неизбежной смертью, уходом в небытиё толкал их на поиск бессмертия, будто обретя его, человечество, как по мановению волшебной палочки, сразу прекратит войны, исчезнет нищета, все внезапно станут добрее и честнее друг с другом. Нет, смерть всего лишь логический исход прожитых лет, это данность посланная Богом, чтобы человек научился ценить каждое мгновение жизни, не растрачивать её впустую. Смерть. Она увидела её сегодня впервые и остановилась на мысли, что гибель Игоря ее не испугала, не повергла в шок, как остальных ребят. Всё произошло так прозаично и необыкновенно буднично, будто случилось не что-то из ряда вон выходящее, а рутинное ежедневное событие. Не было ни страшных смертельных судорог, от которых человек сплетается конечностями в клубок, как перекручённый канат; ни отлетающей на небеса души; ни раздирающих криков от боли. Совершенно ничего. Лишь безжизненное тело и застывшие глаза. Разумного объяснения своей странной реакции на гибель вожатого у девушки не находилось.
Легкий ветерок, набежавший от реки, донёс до задумавшейся Эльвиры знакомый аромат ладана и насторожил её. Выглянув в окно, девушка увидела тёмный силуэт, мелькнувший за кустами и чуть слышное бормотание. Три часа ночи, посмотрев на смартфон, отметила она. Кому в такую темень не спится? Силуэт показался за крайними деревьями опушки, после которых шла вытоптанная футбольная поляна. Интересно - кто же это может быть? Эльвира вгляделась в незнакомца, вышедшего на квадрат двора, освещённого фонарём, и отпрянула в ужасе.
К медпункту двигалась сгорбленная фигура Евдокии, прихрамывающей на правую ногу. Неторопливо и бесшумно передвигая иссохшими ногами, старуха что-то бормотала себе под нос, сотрясая воздух дёргающимися над головой руками.
На раздумья не было времени. Эльвира, не теряя минут на переодевание, спрыгнула в длинной цветастой сорочке из окна на землю и босиком бросилась к медпункту. Металлическая входная дверь, протяжно скрипнув, захлопнулась за старухой. Девушка сломя голову промчалась по дорожке и, влетев в тёмный коридор, услышала стойкий запах ладана. Следуя за ароматом, как за нитью Ариадны, она дошла до приоткрытой двери в палату, из которой струилась тонкая полоска блеклого света.
В комнате окрашенной в цвет морской волны на кровати у окна лежал одолеваемый лихорадкой Виталий. Ночник тусклым мерцанием освещал серое лицо парня, дергающегося в бреду от жара, разрывающего его изнутри. Крепкое молодое тело сопротивлялось болезни каждой клеточкой организма, стараясь сохранить жизнь, еще теплящуюся в нём. У изголовья кровати безмолвно стояла Евдокия, склонившись над Виталием и опустив руки ему на грудь.
В воспалённом рассудке подростка смешалось всё произошедшее за недолгие годы жизни. Он увидел сосредоточенное лицо отца, объясняющего десятилетнему сыну принцип работы дачного насоса. Улыбающихся брата и сестру, радостно встречающих Виталия, когда он приходит забирать их из садика. Друзей, веселящихся на дискотеке. Последнюю игру своей команды, медленно тянущуюся перед глазами, будто в замедленной съемке. Светлый лик мамы, умершей три года назад, и теперь протягивающей к нему свои руки и зовущей за собой нежным голосом:
- Сынок, иди ко мне. Не бойся. Здесь хорошо. Я так соскучилась по тебе. Иди ко мне, мой любимый.
Эльвира ворвалась в комнату, распахнув с грохотом дверь, и бросилась к кровати. Евдокия обернулась к ней, покачала головой и прошипела:
- Не смей мне мешать. Я пришла за ним. С ним и уйду.
Эльвира взмахнула руками, отгоняя призрачное видение, но лишь рассекала ими холодный воздух. Схватив Виталия за плечи, девушка стала из-за всех сил трясти его, пытаясь пробудить от погибельного сна. Он приоткрыл воспалённые глаза, прошептал сухими губами «Мама» и, устремив остекленевший взгляд в потолок, застыл.
Тишину прорвал истошный крик Эльвиры:
- Ксения Николаевна! Виталию плохо!
Из соседней комнаты, где она спала, с громким топотом внеслась в палату врач, прижимая к себе чемоданчик, и кинулась к обездвиженному телу. Оттолкнув в сторону Эльвиру, женщина распахнула саквояж и, достав маску с кислородной подушкой, прижала её ко рту Виталия.