– Теряй.
– Когда?
– Не знай.
– Мне нужно вас опросить, – сказал Николаев.
– Разумеется, Матвей Леонидыч. Да только до полудня оно не потерпит? Я никуда не денусь, а вот обедню бы отслужить.
– Хорошо, – согласился Николаев.
Из города, и в самом деле, никуда. А он собирался опросить свидетельниц, пока они все вместе так удачно собрались в лечебнице, снова сходить к угрюмому хозяину хлева, заглянуть к одноглазому капитану, телеграфировать собственному начальству и, наконец, зайти на пристань.
Там, дома – мощеные широкие улицы, нарядные пролетки, звуки и запахи города. Николаев с каждой минутой все больше жалел о том, что произошло до отъезда. Темно-серая гладь ощутимо приблизилась, но ведь она все равно пойдет и в обратный путь. Когда-то все это кончится, и он вернется домой.
Священник двинулся к улице, но обернулся.
– Вы меня хоть Медниковым – фамилия моя в миру – зовите, если уж отцом Василием так претит.
А ведь и правда – претило.
***
Нюшка скребла ногтями лавку. Противный звук. Дать бы ей, да что дядька приезжий подумает? А вот мамку, напротив, не слышно, и теперь куда больше страшно. Так хоть ясно было – жива.
– Так вот, барышни, по поводу того человека, что вы с матерью нашли у реки.
– Она нам не мать, – отрезала Нюшка.
– Нюра!
– Чего? Не правда, что ль?
– Молчи лучше! Простите ее. Устала, – Анфиса сложила руки на груди, хотя с чего Нюшке-то уставать? Это она измучена до смерти – глаза сами так и слипались.
– Вы его знали?
– Дядьку Кондрата-то? Да как не знать – сосед наш.
– Но сразу вы его не узнали.
– Да как? Там и вода, и кровь, а мамка голосить принялась. Эта-то сразу сбежала, а мамке худо стало. Я за отцом Василием пошла. А потом доктор здешний нам сказал, что сосед это был наш. Сама-то я не видала.
– А как вы его нашли?
– Лошадь мы искали. Исчезла со двора – вот и пошли. У нас, кроме нее, только корова худая.
– Все вместе?
– Мамка пошла. Я за ней. Мелкую взяла – не оставлять же? А эта – за нами.
– Угу. И кобылу нашу тоже убили, – смачно плюнув лузгу, сказала Нюшка.
– Наступила куда неудачно и утонула, – объяснила Анфиса дядьке. Уйдет он – и растреплется русая сестрицына коса, как пить дать.
– С чего бы? Дырка у ей в боку, как чем острым проколупали. И кровь тама была. Убили ее.
– С чего ты взяла?
– Да я после туда ходила, на берег, да поглядела. Пока ты здесь ныла. И вы гляньте, если течением еще не утянуло.
– Ох… А мамка так ее берегла. Казаки пришли – и тем не отдала, – пригорюнилась Анфиса. – Да зачем же так? Не себе, не людям.
– Вы, пока шли туда, кого-нибудь видели?
– Да полгорода на улице. Вода большая идет – страшно всем.
– А там, где улиц нет? Где вы убитого нашли?
– Дядьку Пахома видали. Он на встречу нам попался. Мамка еще говорит: смурной совсем какой-то.
– Откуда он шел?
Анфиса пожала плечами.
– Ваш сосед его знал?
– Да знал, поди. У него ж хозяйство – не то, что у нас. Каждый год в управу ходит решать чего-то.
– Дядька Пахом жену любил шибко, – не к месту сказала Нюшка.
Анфиса кивнула.
– Мамка с ней дружила, а вот дядьку Пахома мы редко видали.
– Кого-то еще встретили?
– Солдата. С кем Анфиска путалась.
Анфиса закрыла лицо руками, чувствуя, что краснеет.
– Но это на улице почти. Он мимо ехал, на Анфиску и не глянул, –миролюбиво добавила сестра.
– А почему вы именно туда искать пошли?
Анфиса посмотрела на Нюшку, встретив такой же вопросительный взгляд.
– Это мамку надо спросить.
***
Выдалась свободная минута – присел Пахом передохнуть возле окна, прежде, чем за коровами идти. Оттуда и увидал своего вчерашнего гостя.
– И какой черт принес? – спросил рыжую кошку. Погладил по круглой теплой голове – та зевнула.