– Вроде бы ладили – никогда худого не слышала. Но близко точно не знались. Я ж и удивилась как – отчего Николушка к нему-то пошел, горемычный…
– А с Кондратом? – вспомнил Николаев свою первую версию.
– Вместе на службу в управу ходили.
– Не было ли у них разногласий?
– Не помню такого.
– Николай с вами, видимо, был откровенен.
– Да, – с гордостью откликнулась Аграфена. – Сынок мне всегда обо всем говорил.
– Когда вы его видели в последний раз?
– Да в среду с утра. В управу он собирался. Про господина капитана мне говорил: дескать, Учи ему какое-то прозвание дал на своем наречии. Да какое ж? Слово-то я и забыла. Что-то вроде злого духа по-нашему.
– Значит, с капитаном у Николая разногласия все же были.
– Нет-нет, что вы. Никогда.
– А с кем Николай вздорил? Кто мог ему смерти желать?
– Да не было такого – добрый он. А отчего вы все спрашиваете про такое?
Нужно ли сказать Аграфене правду? Впрочем, все равно ведь узнает.
– Ваш сын убит. Задушен.
Аграфена вскрикнула и рухнула на пол. Николаев, как мог, привел ее в чувство и оставил в слезах.
Пошел к Якову. Дом рыболова – не изба, высокий, с резьбой по карнизу и на ставнях, расположился больно далеко от реки. Да и сам хозяин, пиливший бревно на дворе – неброский на вид, подвижный и ловкий – если и напоминал рыбака, то только такого, как ловили на улицах и волокли в участок Николаева городовые.
– Проходите-проходите. Рады гостю. Много ли у нас тут новых лиц, а, Аришка?
Жена Якова – славная, розовощекая, от нее так и веяло теплотой и уютом – нянчила в передней ребенка. Она ничего не сказала, лишь приветливо улыбнулась – сначала мужу, затем Николаеву.
– И угощеньице сейчас будет. Накрывай на стол.
– Не нужно, не беспокойтесь. Я ненадолго – только задам пару вопросов.
– Вы-то спрашивайте, конечно. Да только я не помогу: только вчера сам узнал, что вроде кого прирезали.
– Но Пахома-то давно знаете?
– Ох ты, господи… Да неужто опять? – деланно схватился за лоб Яков. – Ну, попутал бес – с кем не бывает? Да только свое я уже получил: и в замке был, и штраф заплатил.
– Как же так вышло?
– Да как… За нее вот вступился, – кивнул Яков на жену. – Чертова змея младенца моего извела. Дура моя напугалась, сама не зная, чего, пока меня не было. А та ее и подбей. Вернулся я – люди добрые все рассказали. Ну, погорячился. Убивать-то я ее не хотел – думал так, проучить. А оно вон как вышло. С тех пор и не видал я Пахома. Десятой дорогой обхожу – а он меня.
– А кто, говорите, вам рассказал про то происшествие?
– Да так… Не помню уже, – Яков соединил руки под подбородком.
– Кондрат Павлович?
– Это вам кто такое наговорил? Не трогал я его. Ну, разошлись немного – Кондрат Палыч чутка лишнего просил. Ну и что? Каждого убивать теперь из-за такой мелочи, что ли? Вон с Пахомом у него куда шибче распри случались.
Хороший ответ – а ведь Николаев еще ни о чем толком спросить не успел.
– Тогда кто? Писарь?
Милая женщина вздрогнула и отвернулась.
– Николка? Мне? Да уж нет. Это он только к бабе моей так и лезет. Только я за порог, он уже тут, как тут. Ну, я ему и сказал – в другой раз что узнаю, своими руками шею сверну.
И свернул? А затем в хлеву Пахома, продолжая мстить, повесил?
– Давно вы его видели?
– Дня два, может, три назад. На улице встречал. А что такое?
– Убит он.
Яков накрыл ладонью рот. Хозяйка ахнула.
– Так что будьте любезны рассказать мне о ваших отношениях в деталях, ничего не упуская.
– Николаев! Здесь Николаев? – громко позвали за окном.
Яков метнулся – двигался он ловко и быстро, выглянул.
– От господина капитана прибыли.
– Эй! Долго мне ждать?!
– Зовут вас, – объяснил Яков, как будто бы Николаев мог не понять.
– Ну, наконец-то. Поехали – Илья Андреич вас заждался.
Это был ефрейтор, игравший накануне на рояле. Смугловатый, широкоскулый. Темные усы смешно топорщились.