Выбрать главу

– Вроде бы ладили – никогда худого не слышала. Но близко точно не знались. Я ж и удивилась как – отчего Николушка к нему-то пошел, горемычный…

– А с Кондратом? – вспомнил Николаев свою первую версию.

– Вместе на службу в управу ходили.

– Не было ли у них разногласий?

– Не помню такого.

– Николай с вами, видимо, был откровенен.

– Да, – с гордостью откликнулась Аграфена. – Сынок мне всегда обо всем говорил.

– Когда вы его видели в последний раз?

– Да в среду с утра. В управу он собирался. Про господина капитана мне говорил: дескать, Учи ему какое-то прозвание дал на своем наречии. Да какое ж? Слово-то я и забыла. Что-то вроде злого духа по-нашему.

– Значит, с капитаном у Николая разногласия все же были.

– Нет-нет, что вы. Никогда.

– А с кем Николай вздорил? Кто мог ему смерти желать?

– Да не было такого – добрый он. А отчего вы все спрашиваете про такое?

Нужно ли сказать Аграфене правду? Впрочем, все равно ведь узнает.

– Ваш сын убит. Задушен.

Аграфена вскрикнула и рухнула на пол. Николаев, как мог, привел ее в чувство и оставил в слезах.

Пошел к Якову. Дом рыболова – не изба, высокий, с резьбой по карнизу и на ставнях, расположился больно далеко от реки. Да и сам хозяин, пиливший бревно на дворе – неброский на вид, подвижный и ловкий – если и напоминал рыбака, то только такого, как ловили на улицах и волокли в участок Николаева городовые.

– Проходите-проходите. Рады гостю. Много ли у нас тут новых лиц, а, Аришка?

Жена Якова – славная, розовощекая, от нее так и веяло теплотой и уютом – нянчила в передней ребенка. Она ничего не сказала, лишь приветливо улыбнулась – сначала мужу, затем Николаеву.

– И угощеньице сейчас будет. Накрывай на стол.

– Не нужно, не беспокойтесь. Я ненадолго – только задам пару вопросов.

– Вы-то спрашивайте, конечно. Да только я не помогу: только вчера сам узнал, что вроде кого прирезали.

– Но Пахома-то давно знаете?

– Ох ты, господи… Да неужто опять? – деланно схватился за лоб Яков. – Ну, попутал бес – с кем не бывает? Да только свое я уже получил: и в замке был, и штраф заплатил.

– Как же так вышло?

– Да как… За нее вот вступился, – кивнул Яков на жену. – Чертова змея младенца моего извела. Дура моя напугалась, сама не зная, чего, пока меня не было. А та ее и подбей. Вернулся я – люди добрые все рассказали. Ну, погорячился. Убивать-то я ее не хотел – думал так, проучить. А оно вон как вышло. С тех пор и не видал я Пахома. Десятой дорогой обхожу – а он меня.

– А кто, говорите, вам рассказал про то происшествие?

– Да так… Не помню уже, – Яков соединил руки под подбородком.

– Кондрат Павлович?

– Это вам кто такое наговорил? Не трогал я его. Ну, разошлись немного – Кондрат Палыч чутка лишнего просил. Ну и что? Каждого убивать теперь из-за такой мелочи, что ли? Вон с Пахомом у него куда шибче распри случались.

Хороший ответ – а ведь Николаев еще ни о чем толком спросить не успел.

– Тогда кто? Писарь?

Милая женщина вздрогнула и отвернулась.

– Николка? Мне? Да уж нет. Это он только к бабе моей так и лезет. Только я за порог, он уже тут, как тут. Ну, я ему и сказал – в другой раз что узнаю, своими руками шею сверну.

И свернул? А затем в хлеву Пахома, продолжая мстить, повесил?

– Давно вы его видели?

– Дня два, может, три назад. На улице встречал. А что такое?

– Убит он.

Яков накрыл ладонью рот. Хозяйка ахнула.

– Так что будьте любезны рассказать мне о ваших отношениях в деталях, ничего не упуская.

– Николаев! Здесь Николаев? – громко позвали за окном.

Яков метнулся – двигался он ловко и быстро, выглянул.

– От господина капитана прибыли.

– Эй! Долго мне ждать?!

– Зовут вас, – объяснил Яков, как будто бы Николаев мог не понять.

– Ну, наконец-то. Поехали – Илья Андреич вас заждался.

Это был ефрейтор, игравший накануне на рояле. Смугловатый, широкоскулый. Темные усы смешно топорщились.