Истинный бред сумасшедшего.
Тем не менее – а вдруг капитан и в самом деле знал нечто такое, о чем планировал умолчать? Тунгусский нож у него и впрямь имелся.
Но только почему об этом не следовало знать Медникову?
***
Юрьев не любил бить низших по званию: это пошло и заурядно. Однако на сей раз опостылевшее за многие месяцы лицо Евстафьева уцелело чудом. «Не серчай, но дальше искать нет смысла – это ж все равно, что иглу в сене». Как будто сам капитан не думал о том же самом несколько раз в день! Но искать – и найти! – совершенно необходимо. Идиот Евстафьев прекрасно об этом знал, и потому каждый день так кудахтал, сам себе переча.
Отослав солдат заниматься делом, Юрьев боролся с головной болью в почти родном кабинете городского головы.
В сене. Да, именно в сене. Лучше и не сказать – но каким надо быть кретином, чтобы беспокоиться о чертовом сене при наводнении?!
Однако, при всей очевидной глупости, известно же: чтобы хорошо спрятать что-то – или себя – надо всего лишь оставаться на виду.
А ведь такой кретин, который о своем добре пекся до потери рассудка, в городишке был. Солдаты о нем рассказывали. Мол, местный Пахомка с коровами, похоже, блудит, а с каждым клочком барахла нянчится, как с младенцем.
Вот, пожалуйста.
А еще все тот же Евстафьев предположил как-то раз: «Что-то прятали, небось».
Юрьев его тогда обругал:
– У кого что болит, что ли? Ты головой думай, болван!
Но – а почему нет? Разве не могли быть у кого-то похожие мотивы? Конечно, это был бы наилучший вариант – но и в таком случае мало что бы изменилось: пришлось бы выяснять, кто или что еще тогда пропадало.
Если же думал сам Юрьев, то выходило, что за капитаном и его отрядом кто-то намеренно следит.
Это не был Лаврентьев, не мог и тунгус. Митька, как сначала подумалось, тоже не мог. Если же вдруг это была и не любопытная, и мстительная – рыжая шлюха, то придется взять в расчет и другие причины – и тогда круг поисков расширится до просто невозможных масштабов. Думая об этом, Юрьев едва не взвыл. Он не настолько хорошо знал всех этих людишек, чтобы рассчитывать на успешные точечные визиты – к тому же, пока они пользы не принесли. Оставалось и дальше тыкать пальцем в небо – но при этом еще и ускориться. Длинный нос одного-единственного человека ловко входил во все замочные скважины и продвигался совсем не туда, куда стоило.
И как раз его – не оторвать. Это бы совершенно точно привлекло бы сюда еще больше ненужного внимания. Никто не поверит, что Николаев неудачно споткнулся и утонул на улице.
– Сводка, Илья Андреич… – робко заглянул Тимофей.
– Пошел прочь!
Настроение было хуже нельзя. Это поначалу игра в прятки даже вызывала определенный азарт – уже не осталось ничего, кроме раздражения.
Что утешало – из городишки никуда особо не деться. Так что, если по-хорошему не получится, солдаты перевернут здесь каждый сундук и заглянут под каждую лавку… И все равно найдут то, что капитан ищет, как бы оно не пряталось – в том числе, кстати, и для их блага, а не только для своего.
Дверь скрипнула.
– Поди прочь! Я что, неясно сказал?
– Простите, конечно, за беспокойство, но исполнить вашу просьбу не могу – долг.
Николаев.
– Это вы меня простите за несдержанность, – вымученно улыбнулся Юрьев. – Слишком много паники кругом. Поощрять ее – не дело, приходится проявлять резкость.
– Понимаю, – кисло улыбнулся и Николаев. – Порой это отрезвляет.
– Тимофей! Кофе господину Николаеву. Да и для меня захвати.
Ищейка, кажется, чему-то удивился.
– Не стоило хлопот.
– Отчего же! Чем сегодня могу быть полезен?
– У меня к вам просьба, которая покажется странной. Помню, у вас был тунгусский нож. Не могли бы вы показать мне его еще раз?
Юрьев рассмеялся. От Николаева много чего можно было ожидать – но не такой незатейливой просьбы в лоб.
– Разумеется, но на что он вам?
Сыщик поглядел с миг на портрет покойного императора, словно ища у того совета.
– Ответ вас, думаю, рассмешит не меньше, чем моя просьба. Дело в том, что тунгус местного священника утверждает, что этот нож – его.
– Любопытно. И как же он у меня оказался?
– Хм… Извините, но он утверждает, что вы его у него отобрали.
– Я? У него? – Юрьев снова не сдержал смеха.