— Ты у меня отчаянная. Я горжусь тобой, что не сдалась и не отступила тогда в низу в базовом лагере на Балторо. И настоящая уже альпинистка — произнес мне Леня, стоя у на островерхой макушке каменной пирамиды вместе со мной и показывая мне окрестности с высоты в более, чем семь тысяч метров над уровнем моря.
— Это так красиво! — я помню, произнесла ему и разом загалдели, восторгаясь ледяными заснеженными красотами Пакистанских гор Дон Штерман с Сержи Живковичем. А Юко Таконако стала даже делать свои фотографии на свой приспособленный к горным условиям специальный фотоаппарат. Она сфотографировала меня и Леню. И вообще всех нас вместе. Потом я сфотографировала ее со всеми и Леонида.
Леонид в 14:30 попытался выти на связь по рации с Линдой Трауэ. У них пока все шло по установленному их группой плану. Они начали только еще подъем по снежно-ледовому узкому меж отвесных скал кулуару на кошках и айбсайлях, попеременно страхуя друг друга веревками и вбивая ледовые и скальные шлямбурные крючья в сам лед, где-то там внизу под нами на глубине в два километра.
Был отчетливо слышен голос самой Линды. И кто-то там еще напевал, какую-то веселую песенку мужским голосом, где-то с ней рядом. Я слышала стоя рядом с любимым Леней. Там слышно было, как стучали молотки, вбивая крючья в скалы и лед.
— Неужели она повела всех по той стене? — удивленно произнес Леонид как-бы сам себе и посмотрел на меня. Потом на других троих членов нашей альпгруппы, стоящих тут же, но как видно высота их даже взбодрила и они отдышавшись и еще разгоряченные были полны решимости идти дальше в сторону второго лагеря С4 на высоту 8000 метров.
— Мы не собираемся тут отсиживаться — произнес бизнесмен из Америки и Калифорнии Дон Штерман — Надо идти дальше. Вы сами говорили, что тут в горах время дорого.
— Я поддерживаю Дона решение — произнес писатель и путешественник югослав Сержи Живкович — Да, мы сможем дойти до лагеря С4. Юко тоже говорит, что дойдем.
— Считаете? — спросил этих двоих своих подопечных Леонид — Одни и без поддержки первой группы? Там будет все восемь тысяч, и понадобиться уже кое-кому из нас кислород.
— И что? — спросил Дон Штерман — Оденем маски и все.
— Да, кто опоздал — произнесла Юко Таконако — Мы не виноваты. Они сами решили изменить первоначальный маршрут.
— С ними Линда Трауэ — произнесла я и поддержала своих в связке ребят — Они выберутся сюда к «Черной пирамиде» и пойдут вслед нам.
Он, Леонид посмотрел на меня. В его глазах был вопрос, идти или нет. Или остаться тут на некоторое время. Возможно, даже задержаться и подождать ту группу, что карабкалась по льду и скалам под нами внизу.
Леонид, посмотрев на часы и сверившись по времени, еще раз проверил все у всех, и мы пошли дальше, не дожидаясь первую группу альпинистов.
Возможно, это была тоже ошибка. И надо было дождаться тех, что внизу. Но я сама рвалась, как и все к вершине. Мы выбрались на плечо Абруции и, вдохнув холодный воздух высокогорья, были решительны и готовы к подвигам. Я тогда была, как и все. Это была горная болезнь, которая захватила нас всех.
Я тогда не понимала, что это все она. Богиня гор овладела нашими сердцами и разумом. Всеми нами. И всему виной, моя любовь к Леониду Волкову. Но тогда я этого не могла знать.
Штурм вершины делался почти всегда в альпийском ускоренном стиле, что приводило к трагедиям. Именно по классическим маршрутам и для горных туристов. И то, что было сейчас тоже не исключение. В отличие от Эвереста, где предварительно разбивались промежуточные лагеря для ночевок и отдыха. Тут это было практически невозможно. В первую очередь из-за недостатка времени и смены быстрой климата. Плюс конфигурация самой вершины. Плюс или минус, но некому было прокладывать заранее маршруты. И все восхождения творились на свой страх и риск.
На самом деле как мне сказал сам Леня, русские никогда так не делали. Только не на таких высотах и не на таких вершинах как эта. Всему виной деньги. Кто платит, теперь и командует. Все зависит от длинного доллара.