— Половина, наличными, сейчас. Вы должны были подготовить деньги. Иначе получите не все. — Я равнодушно уставился в вытянувшееся лицо Талбатова. Странно, но если к любому другому клиенту я всегда испытывал хоть какое-то подобие эмоций, то к этому — ровным счетом ничего. Совершенно. Смотрел в его крохотные глазки, словно в картинку из комикса. — Мне нужна половина вперед, господин Талбатов. Сейчас.
2:2:2 А вот об отсутствии эмоций у моего собеседника говорить не приходилось. Дыхание его участилось, пальцы нервно постукивали по столешнице. Казалось, он из последних сил сдерживается, чтобы не нахамить мне. Забавный человечек…
— Ну знаете что! — Талбатов машинально положил руку на деньги, притягивая их к себе. — Мы не на базаре и торговаться не будем. Напоминаю, что вы сотрудничаете с крупной и известной в стране организацией, и это не шутки. Вам оказана большая честь общаться не с нашими посредниками, а с непосредственными заказчиками работ. По-вашему, я что, должен сейчас пойти в бухгалтерию и взять там еще шесть тысяч на оплату услуг наемного хакера? Вы понимаете серьезность ситуации? Честно сказать, я вообще поражен, как управляющие партнеры дали добро на выплату вам такой огромной суммы! Наличными! Предупреждаю вас в последний раз, молодой человек, давайте-ка без фокусов, мы играем честно. Отдайте диски, потом получите деньги или…
Ну, что или? Давай, Талбатов, скажи это. Напугай меня своей крышей, бандитами, отделом ФСБ по борьбе с электронными преступлениями. Вперед!
— … тогда с вами буду разговаривать уже не я!
Талбатов начал придвигать деньги к себе, когда Князь приоткрыл дверь, намереваясь вмешаться.
— Он отказывается от предложения нашей фирмы!
Мне стало любопытно, действительно ли Талбатов взбешен моим поведением или столь умело играет роль?
— Мы вообще имеем право расторгнуть все договоренности с тобой, мальчишка. Изменения в договоре при заключении не обговаривались никоим образом. Это прямое нарушение этики и…
Ни Игорь, ни Талбатов, ни я так и не узнали, в чем еще хотел упрекнуть меня бизнесмен кроме нарушения деловой этики. Потому что в эту же самую секунду я стремительно рванулся с места, словно пружина, ловко перемахивая через черный стол. Да так, что даже высокую лампу не задел. Талбатов осекся на полуслове, словно подавившись фразой, когда я, по-кошачьи опустившись рядом на мягкий ковер, одной рукой мягко накрыл его ладонь, а ребром второй резко ударил в кадык.
Талбатов захрипел, как испорченная игрушка-пищалка, жадно стараясь разинутым ртом ухватить как можно больше качественно кондиционированного воздуха. Мои пальцы медленно сжались на его шее, в нос ударил запах хорошего одеколона.
— Мы, кажется, не совсем поняли друг друга… — ногой я приоткрыл дверцу стола, скашивая глаза на встроенный сейф. — Я же внятно сказал вам, что забираю половину, налом, сию минуту. А вот грубить, угрожать и переходить на «ты» не просил. Ясно?
Талбатов, из-под дорогущих очков глядя на меня выпученными в ужасе глазами, поспешно закивал, насколько это позволяла сделать моя хватка. Интересно, установлены ли в кабинете одного из партнеров компании камеры охранного наблюдения? Скорее всего нет, такие люди ограничиваются тревожными кнопками, предпочитая оставлять свою жизнь вне объективов…
— Откройте, пожалуйста, сейф, Виталий Александрович.
Неловко дотянувшись пальцами до электронного замка, Талбатов не глядя набрал знакомую комбинацию. Дверца с тихим шипением отползла в сторону. Я быстро скользнул взглядом по рядам аккуратно уложенных внутри пачек.
— Вы их что, тут печатаете? Я полагал, что сфера интересов компании лежит несколько в иной плоскости. — Талбатов не оценил шутки, продолжая сражаться за дыхание, но даже не попытавшись ударить или оттолкнуть меня. — Княже, не стой пнем, проходи!
Стряхнувший оцепенение Игорь закрыл за собой дверь, подходя к столу.
— Я контролирую чистоту сделки, — негромко и не совсем внятно пояснил он хозяину кабинета, обходя стол и присаживаясь у сейфа на корточки. — Ни йаху себе!
— Виталий Александрович! — Я вновь посмотрел Талбатову в глаза. Проникновенно. — Принимая во внимание ваше поведение и манеру ведения сделок, я вношу еще одну коррекцию в наш договор. Полагаю, что цена товара увеличивается… — Я оценивающе взглянул на деньги, — на пятнадцать тысяч европейских бумажек.