От моего крика Князь подскочил, роняя старательно выжатые штаны в полную воды ванну. Громко озвучил ряд познаний из области гинекологии животных и людей и заявил, что нужно лечиться. Затем подобрал рассыпанные деньги, заботливо отряхнув намоченные купюры, смел с раковины сигареты и вышел вон. Я остался наедине со своим кошмаром.
Постояв так еще какое-то время, принял историческое решение, что только полное отрезвление, очищение организма от вредных, но приятных веществ и окончательный приход в норму спасут мое перегруженное сознание от улета последнего гуся. А значит, нужно постепенно приходить в эту самую норму.
В комнате Князь собирал пустые емкости для похода за пивом.
ГЛАВА 3
Что есть такое обещанный всем праведникам рай? Вечное блаженство, утоление желаний, радость и счастье. Сладостное забвение. Но для того чтобы вкусить всего этого, вы должны прожить без греха и… умереть. Я говорю вам — вы не умрете. Зачем отправляться на ту сторону, если я даю вам все это прямо сейчас?.. Путь праведника не в смерти и страдании во имя будущих радостей! Он в вечной и радостной жизни. Живите и славьте своего Господа, на радость ему. Истина в человеке, подобном Создателю…
3:1 Дождь усилился, хотя с точки зрения здравого смысла это было просто нереально при таком давлении потоков грязной воды на грешную землю и улицы Антверпена. Но стоило в небесах громыхнуть и ночным домам озариться световой чехардой неистово пляшущих молний, как дробь капель участилась. Решив окончательно расправиться с настроением Стивена Стэнделла, на окраинах заревели заводские сирены.
Обреченно, словно на исповеди перед смертной казнью, покачав головой, Стив опустил так и не донесенную до губ баночку пива. Этим вечер не реанимируешь, точно. Вечер умер, толком не начавшись. Стэнделл отставил недопитое пиво на низкий журнальный столик в форме черепахи и откинулся на подушки дивана. За окном опять полыхнуло. Дождь словно озверел, а тени рекламных видеодисплеев, нависавших над улицами прямо напротив квартиры Стива, прочертили комнату. Стэнделл нервно вздохнул. Больше, чем дождь двадцать пять дней в месяц, он ненавидел только испорченные депрессией вечера.
— «Жилище», окно, тонировка девять. Телевизор, шестнадцатый канал. — Стив откинул голову назад, на спинку дивана, стараясь рассмотреть висящие в кухне часы. — Громкость два, — добавил вслед.
Так и есть, теперь точно можно не ждать. Если Виржиния не звонит в только что прошедшее десятиминутное окно, она в этот день не звонит вообще, такая уж у нее привычка. Проклятие. Стив снова, на этот раз решительно, дотянулся до банки, большими глотками опорожняя ее. Хоть напиться сегодня, что ли?
Нет. Он с интересом повертел в руках пустую жестянку, невольно задумавшись, сколько раз эта упаковка «Хайнеккена» уже перерабатывалась. Нет, напиваться, да еще в одиночестве, даже по уважительной причине — не его стиль. Сейчас он посмотрит телик, какую-нибудь ерунду вроде сериалов или бокса по спортивному каналу, почитает на ночь и отрубится беспокойным сном. Еще один дождливый день сгнил на однообразной свалке жизни Стивена Стэнделла.
— Вот только начинать жалеть себя не нужно, — вслух пробормотал он, ерзая на подушках, — дело не в ней, а в тебе, мы это уже неоднократно проходили…
Взгляд случайно (неслучайно) натолкнулся на голокарточку Виржинии у телеэкрана, и Стив запоздало отвел глаза. Банка крепкого темного пива — это как раз та норма, чтобы не опьянеть, но впасть в философско-меланхолическое состояние, приводящее известно к чему. Джина… Малыш…
Она нагнулась к объективу, ослепительно, как только одна умела, улыбаясь, и прижимая к груди букет маков. Заметим, настоящих маков, а это в свое время стоило Стиву немалых денег. Он закрыл глаза. Сложно воевать с собственной памятью. Тот поход в оранжерею, их разговоры, букет цветов, неописуемая радость Джины, а потом полные своей прекрасной банальности слова, вопрос и короткое «да». Этого Стив не забудет вовек.
За окнами опять бабахнуло, перенося лежащего на диване человека из мира сладких грез в мир химических дождей. Потоки воды явно хотели пробить стекло. Стив помотал головой, словно хотел отогнать тягостные воспоминания, как рой мух. Все позади, как, впрочем, и сегодняшнее приглашение на чертов ужин. Все это осталось в прошлом.
— «Жилище», телевизор, громкость пять, канал тридцать восемь. — Необходимо попробовать развеселиться. Стив приказал себе сегодня больше не думать о жене. Так ведь не выйдет же ничего…