— Как же хорошо… — довольно промурлыкала Лизавета, выходя из душа и останавливаясь перед крупным зеркалом. Взяв полотенце, девушка начала вытирать волосы, старательно пытаясь не обращать внимания на шрам на своей груди, больше напоминавший тонкую полоску льда. Точно такой же был и с другой стороны, на спине.
Вечное напоминание о том дне, когда она чуть не умерла.
Вернее… Она умерла в тот день. Но отец вернул её к жизни…
Воспоминания вновь всплыли в памяти, но она силой воли попыталась прогнать их прочь. В такие моменты её пальцы сами собой касались шрама, ощущая исходящий холод.
— Вам же сказали его не трогать, — вздохнула Эола, сбрасывая грязную одежду позади Лизаветы и заходя в душ. Принцесса тут же одернула руку и пристыженно потупила взгляд.
— Я не специально, — буркнула Лизавета и, накинув халат, вышла в основную комнату: крупную и просторную, с большими окнами и двумя кроватями, стоящими неподалеку друг от друга. Подойдя к своей, принцесса просто плюхнулась на неё, раскинув руки в стороны, и довольно заурчала, чувствуя, как расслабляются ноющие мышцы.
День оказался тяжелым, гораздо тяжелее, чем она думала. И вместе с тем она справилась, выдержала это нелегкое испытание, хоть для этого и пришлось немного запачкаться.
Эола вышла из душа спустя несколько минут, но в отличие от принцессы не стала просто валяться, а занялась стиркой их грязного белья.
— Ты могла бы оставить это на прислугу.
— Нет. Если я могу что-то сделать сама, то сделаю это. Это не императорский дворец, и я не стану доверять незнакомым людям вашу одежду.
Лизавета на это лишь устало покачала головой. Эола была Эолой до мозга костей, порой до ужаса невыносимой.
— Ну а как тебе наша группа?
— Слабые, — равнодушно заметила девушка. — Легкая полоса препятствий, но они её преодолели крайне медленно.
— Ну да, ты была первой, — улыбнулась Лизавета, вспоминая, с какой легкостью и грацией девушка преодолевала препятствия.
Вторым был Дмитрий Старцев. Эола опередила его буквально на самую малость. Лизавета знала, что встретится здесь с этим юношей, учитывая, что на нем была форма лицея, но не думала, что он будет в одной с ней группе.
— Ты думаешь о нем, — вздохнула Эола, читая подругу как открытую книгу.
— И вовсе нет!
— О нем, — кивнула она. — Ты на него украдкой всё время глядела.
Лизавета смутилась и недовольно поджала губы.
— И что такого, что я интересуюсь молоденькими мальчиками? Я девушка в самом рассвете сил, да и… я вроде как должна была выйти замуж за Старцева, если бы помолвку не отменили.
— Я ему не доверяю, Лиза. Он опасен, уж можешь мне поверить.
— Он меня спас.
— Он убил джинна голыми руками, без оружия, а его отец… Из-за его отца у тебя этот шрам, — при упоминании шрама пальца принцессы невольно вновь потянулись к нему. — Я не знаю кто или что он такое, а тому, что я не знаю, не могу доверять.
— И тем не менее ты его не сдала, — напомнила Лизавета.
— Это был ваш приказ, — в свою очередь напомнила девушка-хагга. — Но он спас нам жизнь, этого не отнять. Господин Рубцов просил сделать вид, что мы никого не видели, вы согласились, и я тоже, но это не отменяет того факта, что мы понятия не имеем, кто он такой. Ваш интерес к нему понятен, но прошу не забывать, кто вы есть, и что у вас есть жених.
— Я видела его всего пару раз.
— И тем не менее вы собираетесь выйти за него замуж.
— Это под вопросом.
Лизавета старалась не думать о замужестве. Она всю свою жизнь считала, что готова выполнить свой династический долг, но чем ближе был день свадьбы, тем тревожнее ей становилось. Некоторые из её сестер уже вышли замуж, одна из них даже родила дочь, но самой Лизавету претила такая судьба.
— Давай не будем об этом, — попыталась сменить тему принцесса. — Ну а ты, положила на кого-нибудь глаз?
Эола довольно забавно нахмурилась от этого вопроса, чем слега повеселила Лизавету. Может её подруга и была стойкой и решительной, когда дело касалось битвы, но стоит начать спрашивать её о мужчинах, как та тут же теряла всю напускную суровость.
— Я ваш телохранитель! Я… кхм… Я ни на кого не глазею.
— Да ты на всех глазеешь!
— Это другое.
— Ну давай, рассказывай, кто тебе понравился?
— Никто, Ваше Высочество, — этикет был последней линией обороны Эолы, она применяла его в их личном общении только тогда, когда ничего больше не оставалась.
— Да что ты говоришь?.. — заговорщическим тоном уточнила принцесса, готовясь к атаке.