Джинн смог нанести удар по самому болезненному месту, и это разозлило Цуки. Обычно она не поддавалась этому чувству, но этот реликт действительно её разозлил. Она стала создавать одну иллюзию за другой, помогая северянину. Теперь джинна окружало больше десятка фантомов северянина и самой Цукимару, и все они атаковали. Враг не мог понять, где настоящий противник, поэтому часто пропускал удары или бил по фантомам, а не по оригиналам.
Цуки не принимала участия в схватке, потому что искала другое решение. Спрятавшись за пологом невидимости, она нашла неподалеку достаточно короткую и прочную ветку, идеально подходящую для кола. Впрочем пришлось подключить к доведению до идеала свои зубки, но это того стоило.
И в тот момент, когда джинн развоплощал очередного фантома, Цуки оказалась рядом, чтобы бросить кол.
— Лови!
Северянин среагировал молниеносно, тут же поняв, зачем ему это бросили. Он увернулся от удара джинна, проскочив под рукой, и вогнал деревянную палку тому прямо в грудь, где, как ему казалось, должно находиться сердце.
Джинн оступился и чуть не упал, удивленно таращась перед собой. Затем опустил взгляд и увидел кровоточащую рану.
— Получилось… — прошептала Цукимару, не веря в успех. Они смогли убить джинна. Его прошлые раны иссыпались песком, но эта… Да, вне всякого сомнения, они поразили сердце.
Но вместо того, чтобы упасть, джинн взревел и резко бросился вперед, схватил неуспевшего уклониться и явно державшегося на остатках сил северянина за горло и отшвырнул от себя с невероятной силой. Цуки уже видела, как этот юноша получал невероятный урон, но оставался цел, и в тот миг у неё была надежда, что и сейчас будет так же, но…
Его насадило на ветку дерева в четырех метрах над землей, и юноша затих.
— Нет! Нет! Нет! Нет! — ревел джинн, хватаясь за свою рану. — Как вы посмели! Как вы могли! Сердце моего брата! Сердце брата!
“У этого джинна было два сердца?! Или одно, но чужое?! Что вообще происходит…”
Джинн повернул голову к лисице и, всё так же рыча подобно безумному дикому зверю, бросился к ней. Цуки попыталась сплести иллюзию и исчезнуть, но не успела. Он ударил её сбоку, и кицунэ ощутила, как треснула кость в руке. Её отшвырнуло метров на десять, часть из которых она проделала, кувыркаясь по земле.
— Я убью тебя. Убью её. Всех убью! Всех! — ревел джинн, бросившись следом за Цуки.
“Глупая, глупая Цуки, ну и куда ты полезла? Сидела бы в своей библиотеке… Читала бы книги…”
Кицунэ попыталась встать, но упала. Попыталась ползти, но уже ощущала, что джинн рядом. Она слышала шелест его песка.
— Ну и что ты тут устроила, Цукимару?
Голос прозвучал не слишком громко, но для кицунэ он был подобен грому среди ясного неба. Дрожа от страха и волнения, она подняла взгляд и увидела его. Черноволосого юношу в ободранной одежде, позади которого находился огромный кот.
— Хозя-я-я-я-яин, — взревела Цуки и разрыдалась, не в силах сдерживать чувства.
Глава 29
— Ну и что ты тут устроила, Цукимару? — спросил я, смотря на свою избитую и ползающую на коленях слугу.
Она подняла голову и удивленно уставилась на меня, моргнула, а затем заревела.
— Хозя-я-я-я-яин, — она бросилась липнуть к моим ногам, рыдая и плача. — Я думала, что умру-у-у-у…. Уа-а-а-а-а…
— Да тихо ты, успокойся, — опешил я от такой внезапной реакции.
Кажется, я успел как раз вовремя. Казимир несся как ветер и привел меня прямо к общежитию Даши. Сестру я нашел неподалеку в лесу, и она просила помочь женщине-лисе, которая её спасла. И вот я тут, герой, явился в самый последний момент, чтобы спасти положение.
Я окинул взглядом поле боя и увидел джинна, того самого, с которым столкнулся во время покушения на принцессу. Это было… странно. И неожиданно. Вот уж кого-кого, а его я тут увидеть не ожидал. И его присутствие тут же порождало море вопросов. Беспалов же занял место главы телохранителей Императора, но если джинн — посланный убийца, то выходит, что он в сговоре с османами? И более странно то, что принцесса его будущая невестка. Зачем убивать ту, что станет членом его семьи?
Впрочем, плевать…
Затем я взглянул на дерево неподалеку, на котором висел Эйрик. Из его живота торчал толстый сук.
Хлад! Ему-то что тут понадобилось?