— Я особенный, — усмехнулся я.
— Да-да, все мы так считаем.
Но я правда особенный.
Ещё раз усмехнувшись себе под нос, я помахал соседу рукой и вошел в свои апартаменты.
— Ну… могло быть и хуже.
Это была маленькая вытянутая комнатка с малюсеньким окном под потолком, и все, что тут помещалось, это кровать, стол и шкаф. Все крайне аскетично и просто. Так сразу и не скажешь, что в таких условиях должны жить дети богатейших людей страны.
Следующий день начался с побудки.
Случилось это аккурат в шесть часов, и как бы я не хотел игнорировать этот ужасный гул, разносящийся по коридорам, у меня не получилось. К счастью, достаточно было разозлиться, как бодрость пришла сама собой, и мне не потребовалось много времени, чтобы подняться.
Дальше было умывание, быстрые сборы и строй на плацу. Затем пробег в пять километров по полигону, который оказался для меня тяжелой нагрузкой. Я специально старался не использовать свой гнев как стимулятор, но в итоге пришлось, иначе я бы свалился на середине дистанции с сердечным приступом.
После был душ и завтрак. Последний мне тоже по душе не пришелся. Подавали какую-то абсолютно безвкусную кашу с куском хлеба, а запивать это было необходимо сильно разбавленным водой компотом.
— Ну, хоть нет опасений набрать лишний вес, — буркнул я.
За завтраком ко мне присоединился Миша, и как я понял, он тоже был одним из “первогодок” и прибыл сюда примерно на месяц раньше меня. Хотя чего это вдруг он решил со мной подружиться — ума не приложу.
Мы неторопливо ели и пытались общаться, но разговор не клеился. По большей части из-за меня, ведь у меня не только не было умений в общении, но и количество доступных тем было до смешного мало. Я лишь изучал этот мир по тому, что видел, и обрывкам сведений, полученных из остаточных воспоминаний Дмитрия.
Вот и получалось, что говорить приходилось Мише, а я лишь поддакивал.
Внезапно к нам за стол кто-то подсел. Один тип справа от Миши, другой слева, а третий уселся на лавку позади них, но лицом в мою сторону. Они были одеты в похожие на наши кители, но с одним единственным исключением. У них на плече была нашивка с цифрой “II”, а у нас с Мишей — “I”. Получается, они со второго года обучения.
— Эй, Ларцев, ты чего это с нами не здороваешься? Забыл, что старших нужно уважать?
— Я… — забормотал Миша, испуганно потупив взгляд. — Я просто…
— Что просто? Ты меня что, не уважаешь? Своего сюзерена?
— Разумеется, нет… ой… в смысле уважаю. Уважаю, Юрий Павлович…
Молодой парень, блондин с широкими плечами и довольно крепким телосложением, улыбнулся. Мерзко так, гаденько.
— Ты должен был сегодня утром выгладить мои брюки и почистить одежду.
— Я…Угх…
Блондин ударил его в живот, при этом сделал это максимально незаметно, а когда Миша застонал и стал сгибаться, то приобнял его, словно старый приятель.
— Ты моя собственность, Ларцев. Уяснил? Мне стоит написать своему папеньке о том, какое неуважение ты проявляешь, и весь твой мелкий род отправится прямиком в Сибирь, строить Королёв. Ясно?
— Думаю, тебе стоит написать папеньке письмо и рассказать о том, что ты питаешь теплые чувства к юным светловолосым мальчикам, — сказал я, заталкивая кусок хлеба в рот и запивая компотом. — Пусть порадуется, что сын весь в отца.
— Что?.. — все четверо, включая того, что сидел позади, удивленно уставились на меня, словно только заметили. До них ещё не до конца дошел смысл сказанного, но судя по волне распространяющегося гнева, они начали осознавать.
— Говорю, что папенька твой наверное очень любил своего лучшего друга, отчего мамочке пришлось нагулять тебя от пьяного трубадура, который в трезвом состоянии бы ни за что с ней не возлёг. С ней бы вообще на трезвую голову никто не возлег, и по той же причине твой папенька полюбил мальчиков.
Парень вскочил, вытаращив на меня покрасневшие от гнева глаза. И тем не менее мой спокойный вид и место, где мы находились, заставляли его держать себя в руках. Тут половина учащихся была дворянской крови, и если окажется, что я выше его по положению, то могут возникнуть проблемы. Вначале он должен узнать, кто я такой.
— Не смей так говорить.
— Я могу говорить, что хочу, и кому хочу.
— Кто ты?
— Дмитрий Старцев, — пожал я плечами.
— Старцев? — нахмурился блондин. Как же там его назвал Миша… Юрий Павлович?
Я буквально видел, как в его тупой голове проворачиваются шестеренки, и даже легко мог пересказать весь его мыслительный ход.
— Сын графа Старцева? Начальника службы безопасности Его Величества, да будет он править вечно?
— Ага.
— Но ты же никто! — и в этом, судя по всему, и была главная проблема. Он ожидал, что я буду ему ровней, а я по дворянскому положению считай простолюдин.
— По мне, это ты никто, — пожал я плечами.
— Я Юрий Беспалов, второй сын графа Беспалова, одного из… — он там что-то ещё говорил, называл титулы, а я сидел и едва сдерживал улыбку. Беспалов?! Второй сын? Вот прям вот тут, передо мной? Уа-ха-ха-ха!
— Тебе вообще тут не место! — воскликнул он, закончив свою тираду.
— А это уже мне решать, — сказал я, продолжая улыбаться, и неторопливо поднялся из-за стола. Троица второкурсников отреагировали на это мгновенно, повскакивая со своих мест и попытавшись преградить мне путь.
— Куда это ты собрался? — спросил один из его подпевал, специально кривя голос.
— Мы не закончили! Ты оскорбил моего отца и мою мать, а такое оскорбление смывается только кровью!
— М-м-м-м… — не без издевки протянул я, чем вызвал ещё больше злости у троицы.
— А по мне, мы закончили. У меня впереди ещё занятия, и я не собираюсь тратить время на такое ничтожество, как вы.
— Нич… Гр-р-р-р… — тут Юрий уже не выдержал и ударил по подносу, выбивая его у меня из рук.
Наверное, он ожидал от меня какой-то реакции, но я знал, что мое безразличие злит его куда сильнее.
— Вот незадача. Приберешь? — спросил я.
— Что? — скривился Бепалов. — Это ты должен убрать все и вычистить мои ботинки!
— Да вроде нет. Это же твой подсос выбил его у меня, а за своих подчиненных отвечает лидер.
— Вот ещё!
Внезапно из-за своего места поднялся Миша и подошел к нам.
— Не нужно ругаться, я уберу… — тихо сказал он.
— Нет, — сказал я, перехватив руку Миши и заставив его выпрямиться. — Они сами уберут.
— Но…
— Ты сейчас играешь с огнем, Старцев. Твой род считай что мертв. Тебе нужно на коленях приползти ко мне и молить о пощаде и защите. Но вместо этого ты нарываешься. Как бы потом не пожалеть…
Жалкие нелепые угрозы. Его папаша уже пытался убить нас с Дашей. И если бы я знал, о каком именно человеке говорю, то придумал бы оскорбления поизощреннее.
— Пожалеть? — улыбнулся я самой зловещей из своих улыбок и подошел к Беспалову почти вплотную, так, чтобы слышал только он. — Вот именно. Мой род почти что мертв, и перед тобой стоит человек, которому нечего терять. Я бы мог сломать тебя прямо здесь и сейчас, причинить такую невообразимую боль, о которой ты и понятия не имеешь. Это ты играешь с огнем, Юрик, а не я.
Я отступил, продолжая многозначительно улыбаться. На мгновение я ожидал, что он продолжит провокацию, но… что-то в моем голосе его тронуло и заставило отступить. Я все ещё ощущал его гнев, но к нему прибавилось что-то ещё. Наверное, страх. Ах, как жаль, что я не могу питаться и им. Гнев — сильное чувство, но Страх сильнее.
Я наблюдал за тем, как троица уходит, и понял, что конфликт не окончен. Напротив, я только что знатно так ударил отпрыску Беспаловых по одному месту, и теперь он просто обязан отыграться.