— И всё это происходит прямо сейчас?
— Да. Но официально ты об этом не услышишь, простой народ не в курсе происходящего.
— Мы должны найти Лизу, если она жива.
— Да, я с тобой согласна, но ситуация такая, что мы не можем действовать открыто. Пока что лучше затаиться.
— И позволить укрепить им свою власть? — не согласился я. — По мне наоборот, лучше всего действовать прямо сейчас. Пока они заняты дележкой власти, мы можем воспользоваться этим.
— Ты прав, но последствия у этого могут быть слишком… непредсказуемы. Хагга после сокрушительного поражения отступили, и османы уже начали отводить войска, поняв, что сейчас не время начинать новую войну. Но они следят за происходящим в Империи. Наступает новое перемирие, которое закончится тогда, когда османы поймут, что мы слабы. Триумвират, несмотря на всю свою неправильность, в данный момент является монолитом. Каждый из родов понимает, что без двух остальных в стране начнется хаос, поэтому пока между ними сохраняется равновесие. И оно совсем не хрупкое, слишком многое поставлено на карту. Если мы попробуем действовать сейчас, то добьемся лишь ответной атаки, и ударят они вместе. Начнутся репрессии, гонения, аресты.
— А потом?
— Потом начнется перетягивание. И если мы найдем Лизу, то у нас появится шанс перевернуть ситуацию и вернуть её на престол.
— Не нравится мне всё это, — честно сказал ей я.
— Мне тоже, но тебе надо думать о себе, Дима. Просто доверься мне в это вопросе, хорошо?
Я сделал глубокий вдох и отправил новую порцию злости в Сосуд Правителя.
— Ладно, — нехотя согласился я. — А что с моими активами?
— Как я уже сказала, есть постановление на твой арест, а соответственно как торговый представитель ты больше не можешь исполнять свои обязательства. Большая часть твоих активов в данный момент заморожена, но Золотник оказался дальновидным человеком, и кое-что из твоего бизнеса всё ещё функционирует.
— Рад слышать.
— В данный момент триумвират заинтересован в близких отношениях с Доминионом, да и демонстрация оружия в твоей личной гвардии произвела впечатление. Они ничего не конфискуют, а пытаются таким образом надавить на Сивилл, чтобы она выбрала нового партнера.
— А она?
— Бездействует. Сказала, что пока что не видит необходимости ничего предпринимать.
— Даже так, — одобрительно хмыкнул я.
— Да. И это меня удивляет. Я понимаю, почему мы держимся за тебя, но она ведь не знает, кто ты на самом деле, так?
Я кивнул.
— В таком случае, я всё больше не понимаю её интереса. И уж точно я бы на её месте не стала так цепляться за человека, которого так легко заменить.
— Возможно, она видит эту ситуацию не так, как ты.
— Возможно, но суть от этого не меняется. Ты преступник в бегах, которого вот-вот лишат всего, и лучший способ избежать проблем — абстрагироваться от тебя. Разорвать все связи, контакты и больше не вести никаких дел. А она словно…
—… пытается защитить его, — закончила Таня.
— Да, — кивнула Хильда. — Но вряд ли это у неё получится. Дима наступил на слишком много мозолей, чтобы ему всё сошло с рук. Скорее всего они будут продолжать давить на Сивилл, ожидая, что рано или поздно она пересмотрит свою позицию по вопросу торгового представителя.
— Они могут вообще отменить этот закон, — вновь вмешалась Таня.
— Как вариант, но тогда они лишатся потенциальной выгоды. Всё таки торговый представитель целой страны — это внушительная политическая сила. Огромные финансовые потоки проходят через одни руки, и найдется много желающих их себе прибрать.
— А с самой Сивилл ты говорила?
— Нет, пока не довелось.
— Понятно, — я почесал подбородок.
— Что ты планируешь делать? — спросила у меня Хильда.
— Сложно сказать. У меня пока что слишком мало информации. Но, полагаю, что раз уж всё оборачивается так, то мне придется сделать то, что я делать не очень-то и хочу.
— Что именно? — заинтересовалась Таня.
— Взять власть в свои руки. Я собираюсь забрать силу Одноглазого.
— Отлично! — на лице Хильды растянулась довольная ухмылка, словно она только и ждала этих слов. — Наконец-то ты созрел. Но боюсь, что всё не так просто. Ты не можешь просто пойти и забрать силу.