Это без сомнения был Фёдор, но сильно изменившийся. Его волосы стали гораздо длиннее, а из тела пропала болезненная худоба, что появилась за те месяцы, что он провел на больничной койке.
Он опустился на землю прямо перед людьми, окинув присутствующих равнодушным взглядом. Первой на колени упала мадам Ворон.
— Ваш верный слуга приветствует вас, Император.
Беспалов чуть помедлил, но тоже опустился на одно колено. Рубцов и Мальцев переглянулись и решили поступить так же. После увиденного сомнения в том, что им стоило создавать нового Императора, стали ещё сильнее. Было в новом Фёдоре что-то странное, угрожающее, чего Рубцов не испытывал, находясь рядом с другими аватарами.
— Другие. Отведите меня к ним, — приказал Фёдор, и не оставалось никаких сомнений в том, о ком именно он говорил.
Не прошло и часа, как они уже были в другой части комплекса, где под присмотром в бетонных коробках сидели менее удачные экземпляры, созданные на основе записей Старцева. Один из солдат собирался открыть тяжелую металлическую дверь, но Император не стал дожидаться. Он отшвырнул человека легким движением руки, а затем вырвал дверь из стены, словно та была сделана из бумаги.
«Откуда такая сила⁈» — задавался вопросом Рубцов. Аватары были сильны, но даже Старцеву потребовалось много времени, чтобы накопить силы.
Разъяренный, закованный в цепи, полубезумный аватар Гнева бился в ярости при появлении гостей. Он был словно дикий зверь. Фёдор прошел к нему, протянул руку и схватил пленника за горло. Тот брыкался, бился в агонии, но лишь пару секунд. Внутри тела бракованного аватара вспыхнула алая молния и тут же была поглощена Фёдором. Рубцов видел, как алые всполохи сияют под кожей, просвечивая кости и мышцы.
Пленник же тут же обмяк, а когда Фёдор отбросил тело, тот и вовсе стал превращаться в пыль. Жуткое и неестественное зрелище.
— Мало… — тихо сказал Император, сжимая кулак, внутри которого все ещё можно было увидеть всполохи. — Я ещё голоден…
Глава 31
С каждым новым днем Рубцов все сильнее убеждался в том, что с новым Императором что-то не так. Старцев, как лучший экземпляр удачного поглощения божественной сущности, в самом начале был горяч и импульсивен, легко управляем. Достаточно было направить его, а дальше он делал все сам. Из полученных данных выходило, что когда божественная сущность помещается в сосуд, то рождается новая личность, но её базой служит прошлая. Теряется часть воспоминаний, могут поменяться привычки и поведение в зависимости от типа сущности, но если изначальная личность была глупым самовлюбленным мальчишкой, то и аватар не сильно далеко уйдет от этого. Он не станет в один миг умным и покладистым.
И в этом-то и была главная проблема. Тот, кто появился в итоге, слишком сильно отличался от привычного Фёдора. Он был спокоен, холоден, отчего напоминал прошлого Императора, если бы не одно но… В Хладнокровии было достаточно человеческого. Он мог поддерживать беседы, даже шутить, ему не была свойственна эмоциональность, но в том, что эмоции он испытывал, не было сомнений. Новый же Император их начисто лишен. Служанки не раз докладывали о том, что Фёдор может часами сидеть, уставившись в стену или просто замереть в своем кресле, уставившись перед собой, и даже не моргая. Жуткое зрелище.
После таких заявлений можно было подумать, что новый Император «овощ». Глупый, тупой, а следовательно управляемый, но это было ошибочным мнением. В первые же дни после возвращения в Петроград он затребовал государственные дела и лично вникал в каждую из поставленных проблем. И тут он показал, что с мозгами у него все не просто в порядке, а замечательно. И это-то и пугало.
Фёдор, несмотря на то, что его готовили стать Императором, едва ли был достаточно умен. Небрежен, порой легкомыслен, но по крайней мере он умело это скрывал. Его главный талант был в том, чтобы не выпячивать свою легкомысленность и производить на публике впечатление достойного преемника трона.
Мальцев не разделял пессимизма Рубцова. Несмотря на не самое приятное «знакомство», новый Император пока не делал ничего, что выходило бы за рамки планов триумвирата. Но это пока. Рубцова на самом деле пугала мысль о том, как отреагирует это существо на закон об ограничении монархии, который триумвират так активно готовит. Павел Беспалов уверяет, что всё пройдет как по-маслу, но вот разговор со Львом Беспаловым, близким другом прежнего Фёдора, оптимизма не добавил.