Я с усердием работал веслом, греб в сторону своей заимки, при этом то и дело оглядываясь на черный дым, поднимающийся к небу с низкими, уже зимними облаками. Тела обезглавленных уродов я скинул в озеро на корм рыбам, а четыре головы с неправильными глазами нанизал на колья забора у ворот. Если вдруг вернутся их друзья, пусть знают – их здесь не ждут и каждый из них теперь в моем личном черном списке.
Проплывая мимо дома Чернавы, я в очередной раз пожалел, что не знаю письменности этого мира, хоть записку бы местной клинописью оставил… Дарина пыталась мне как-то объяснить азы, но что-то не пошла впрок наука, а сейчас так вообще мозги набекрень, и колотит так, что нет-нет да клацну зубами на вздохе. Смерть Вараса стала большим потрясением, как будто от меня самого кусок оторвали. Прикрою глаза – стоит, улыбается, бороду ручищей своей скребет…
– Ты так быст… – хотела спросить Дарина, оторвавшись от шитья.
– Собирайся. И для похода, и для боя, – бухая сапогами, я прошел через большую комнату, попутно схватил стул, поставил его в угол и добрался до тайника в потолке.
– Ты в крови! – подскочила Дарина ко мне. – Ты ранен?
– Это не моя кровь, – я скинул на пол увесистый сверток, опустился на стул, приобнял Дарину за талию и усадил на колени. – Милая, крепись… твой отец…
– Что с ним? – вздрогнула она, сморгнула моментально навернувшуюся слезу и закрыла рот ладонью, тихо всхлипнув.
– Его убили… чужеземцы какие-то, я не знаю, кто это был, но свое они получили.
Дарина ткнулась лицом мне в шею, ее плечи подрагивали, она тихо плакала, а я крепко обнял ее, желая защитить от еще не известной мне угрозы. В одночасье рухнуло будущее, перечеркнутое событиями этого дня раз и навсегда, я это чувствовал. С полчаса мы сидели так, и я тихо, вполголоса, рассказал ей все, с того самого момента, как наткнулся на тело дружинника у протоки.
– У нас, возможно, очень мало времени, – погладил я Дарину по волосам, – надо собираться.
– Что надо делать? – подняла она голову и посмотрела мне в глаза.
– Собирайся, и для похода, и для боя.
– Хорошо, – ответила Дарина и принялась быстро ходить по комнате, кидая на нашу большую кровать то, что считала необходимым, в этом ей мои советы не нужны, нечему учить амазонку.
Через полчаса мы забрались в лодку, бросив на дно баулы, оружие и снаряжение.
– А это что? – Дарина кивнула на части доспехов чужеземцев и тряпичный сверток, с одной стороны пропитавшийся кровью.
– Доказательства.
– Я посмотрю? – Дарина села на нос лодки, положив на колени свой колчан с охотничьим луком и стрелами, из которого отлично умеет стрелять.
– Это голова одного из убийц Вараса.
Дарина решительно тряхнула свертком, и на дно лодки выпала голова с рыжей копной волос, с распахнутыми черными глазами и с белыми точками вместо зрачков.
– Ой… – только и сказала она, увидев эти глаза. – Демоны?
– Не думаю… просто люди издалека, очень издалека, и очень плохие люди.
– А это что, железная броня? – замотав снова голову в тряпку, Дарина подняла наручи.
– Не железная, сплав какой-то, мягкий, к слову, и тяжелый.
– Спл… с-п-л-а-в? – с трудом Дарина выговорила незнакомое слово.
– Да, металлическая, в общем, броня. Меч тоже очень тяжелый, – кивнул я на двуручник детины, что достался мне трофеем.
– Куда мы теперь? – Дарина выпрямила спину и осмотрелась кругом, задержав пустой взгляд на озере позади меня.
– Поплывем протокой на заимку к Ласу, надо найти Чернаву и предупредить князя о чужеземцах.
– Хорошо, – кивнула моя амазонка, аккуратно приставила к борту колчан, достала лук, пару стрел и, развернувшись, сделала вид, что смотрит вперед, а сама тихо оплакивала отца, роняя слезы в медленные, почти неподвижные воды протоки.
Глава пятая
По дороге к Городищу
До заимки Ласа добрались к вечеру, ничего подозрительного я не обнаружил.