Выбрать главу

С такими мрачными мыслями я ложилась спать следующие несколько дней. Если бы не мой любимый, который всегда успокаивал меня, и Индариэн, который каждый раз пытался поднять мне настроение, я бы уже давно свихнулась.

Темному эльфу я была особенно благодарна. К сожалению, нам с моим мужем так и не удалось посмотреть столицу, но дроу, когда короля не было рядом со мной, приносил мне множество подарков, фотографий и сувениров из города. Он подробно рассказывал мне про каждую достопримечательность Аргх'аткариса, про национальные блюда, праздники, приправляя все это шутками и самоиронией. А в один день я как-то проболталась, что мне нравится мороженое из са'авы, и в тот же вечер он принес мне мою любимую сладость! Честно, на тот момент мне было та-а-ак плохо, а эльф та-а-ак меня обрадовал, что я не сдержалась и обняла его. Сначала он прифигел, но потом начал гладить по спине, приговаривая: "Я сделаю все, чтобы видеть вас такой счастливой, моя королева." Было приятно услышать эти слова. Только в тот момент, я заметила, что Индариэн пахнет хлебом. Только что испеченным, горячим и родным хлебом из пекарни.

Всплыли хорошие воспоминания, связанные с домом на Земле, мамой, ворчливым, но таким родным Афанасием… Боги, как же я по ним скучаю! Так хочется просто развалиться на кровати в своей маленькой комнатке, послушать, как мама просит нашего домового, чтобы тот позвал меня обедать, а он бы ответил, что ноги его не будет в комнате, где совершают темные дела… Так хочется услышать их голос… Мама, как же я по тебе скучаю! Хочу домо-о-ой!

По щеке невольно прокатилась слеза. Мой телохранитель, заметив ее, немедленно нагнулся, обхватил мое лицо руками и, грустно посмотрев мне в глаза, стер слезинку с кожи. Шероховатый, горячий палец оставил на щеке мокрую дорожку, которая еще сильнее ощущала неровное дыхание дроу. Я удивилась, а Индариэн быстро отпрянул от меня, извинившись, пожелал мне спокойной ночи и выбежал из комнаты. Я еще пару минут ошарашенно смотрела ему вслед, держась за покрасневшую от стыда щеку, но в итоге усталость победила, и я начала готовиться ко сну.

Завтра… завтра все решится… Завтра мы должны избавиться от леди Ами… А сейчас надо поспать… Хотя, тяжело будет это сделать, ведь рядом со мной даже Тенебриселя нет. Он задерживается на каком-то собрании…

Как бы я не пыталась, сон все не приходил, пока не появился мой супруг. Сквозь полудрему, я видела, как он устал от всего этого. Но, к сожалению, это только начало…

– Маленькая моя, – прошептал брюнет, гладя меня по голове, когда он уже переоделся. – Настанет время, и весь этот кошмар закончится. И тогда я исполню любое твое желание, чтобы осчастливить тебя.

Он поцеловал меня в лоб, а я, что есть силы дернула его на себя. Эльфийский король, несмотря на всю свою ловкость, упал на кровать, а я быстро пристроилась на его груди, обнимая моего мужчину.

– Обещай, что всегда будешь рядом. Мне большего не надо, – еле-слышно прошептала я.

– Обещаю, – он накрыл нас одеялом, сильнее обнял, и мы быстро погрузились в сон, не зная что нас ждет завтра…

***

– Леди Ами, – обратилась я к драконице, когда мы были на собрании. – Может уже скинете с себя маску?

Все присутствующие, в том числе и генерал, уже знали, что она является наркоманкой и отступницей. Только отец девушки не мог в это поверить. Вернее, не хотел. Его можно понять. Будь я на его месте, тоже бы не поверила, что моя милая дочурка, моя кровиночка может быть настолько плохой. Но я не на его месте. Поэтому больше не буду жалеть эту предательницу.

– Ваше Величество, вы о чем? Я вас не понимаю!

– Леди Ами, признайтесь, вы отступница? – напрямую спросил князь драконов, хмуря золотые брови.

– Мой князь, как вы могли такое подумать?! – она сделала удивленное выражение лица, но ее ложь видели всем. Ломка от красиса слишком плохо на нее влияла.

– Не увиливайте от ответа, – строго сказала княгиня. – Скажите: да или нет.

– …Н-нет!!! Нет! Я не отступница! – немного помявшись, выкрикнула белая драконица.

– Видите! Моя дочь не отступница, не наркоманка и не предательница! – надеясь, что слова его дочурки – правда, в отчаянии заявил главный генерал.