— Ты меня любишь, — бабушка на мгновение замолкла, а слезы полелись из фиолетовых глаз. — По-настоящему любишь, и мы оба это знаем.
— Нет… Я не люблю тебя… Я тебя ненавижу, — хватка женщины ослабла, и Инна всхлипнула.
— Любишь, — прошептал посследователь Хаоса. — Любишь меня так же сильно, как и я тебя.
— Ты — лжец!… Ты меня (всхлип) обманул… Ненавижу…
— Ты бы не согласилась, если бы я сделал тебе настоящее предложение руки и сердца.
— Будь ты проклят…
— Проклинай меня сколько хочешь, Мо Исса. Возможно, мы видемся в последний раз. Тхаэк вызвал меня на дуэль.
— Он убьет тебя… — с нескрываемой тревогой сказала девушка. — Ты же умрешь, зараза ушастая!
— Тогда, подари мне перед смертью себя, — брюнет обнял Инну и прошептал: — Отдайся мне полностью. Хочу, умирая, знать, что ты принадлежишь мне. Я люблю тебя, Мо Исса.
Мируэль поцеловал ее в шею, в щеку и перешел к приоткрытым губам. Бабуля же не сопротивлялась и было видно, как она тает в его руках, позволяя все.
Момент, и мы оказались на поляне, где бились Тхаэк и Мируэль. Черная трава окрасилась кровью, а тела мужчин были украшены ожогами, синяками и рванными ранами. Они были равны по силе, и бой длился бы вечно. если бы вампир не применил запрещенное заклинание. Эльф бился в конвульсиях, не в силах вздохнуть, и захлебывался собственной кровью.
— ТХАЭК, НЕТ!!! — Исса выбежала на поле боя, закрывая щитом темного мага.
— Исса, отойди, — холодно произнес вампир, пробивая своим заклинанием защиту. — Он должен умереть.
— Тхаэк, пожалуйста, не надо! — взмолилась девушка. Ужас Лаэргии грозно посмотрел на нее и спросил:
— Почему ты его защищаешь? Он обманом хотел женить тебя на себе! Он опозорил тебя! ОН ЗАСЛУЖИВАЕТ СМЕРТИ!
— Нет! Умоляю тебя, не убивай его! Пожалуйста, — у вампира увеличились глаза от непонимания.
— Я не узнаю тебя… Ты всегда холодно относилась к смерти кого-либо, а теперь защищааешь его… — и тут правителя вампиров осенило: — Ты его любишь… ТЫ ЕГО ЛЮБИШЬ!!!
Начхав на эльфа, разозленный шокирующей правдой, мужчина приблизился к Инне, жестко взяв ее за плечи.
— Исса… Исса, скажи мне, что это не так… Исса, скажи мне, ты же не любишь его… Ответь… ОТВЕТЬ МНЕ, ИССА!
— Люблю… — прошептала она, плача. — Я люблю его…
Рубиновые глаза наполнились болью, широкие брови нахмурились, а пальцы сильнее сжали плечи.
— Нет… Не может быть… Я же… Исса, я же люблю тебя… ЧЕРТ ВОЗЬМИ, Я ВСЕМ СВОИМ СУЩЕСТВОМ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!! ПОЧЕМУ ОН?! ЧТО Я СДЕЛАЛ НЕ ТАК?! ЧЕМ ОН ЛУЧШЕ МЕНЯ?! ЧЕМ, ИССА!!!
— Тхаэк, я не знаю… — беловолосая плакала, смотря вампиру в глаза.
Он отошел, немного шатаясь, взялся за голову и усмехнулся:
— Хе-хе… Та, которой я отдал сердце, променяла меня на другого… Ха-ха-ха… Чем я хуже него?… ЧЕМ?! ХАХАХАХА! — он залился смехом сумасшедшего, а из глаз, смешиваясь с кровью, бежали слезы. — Я СТАНУ ЛУЧШИМ! Я БУДУ ЛУЧШЕ НЕГО! Я ДОКАЖУ, ЧТО НАМНОГО ЛУЧШЕ НЕГО! ТЫ УВИДИШЬ, ИССА! УВИДИШЬ, ЧТО Я ЛУЧШИЙ! ХАХАХА! — вампир скрылся в портале, а девушка подбежала к полуживому эльфу. А пока она его лечила, бабушка рядом со мной сказала:
— Древние вампиры были намного сильнее нынешних. Но у всего есть минусы… Древние вампиры чаще сходили с ума… В этот день, из-за меня, Тхаэк сошел с ума и стал Ночным Кошмаром Лаэргии, чтобы показать мне, что он — лучший… Я не хотела, чтобы все так получилось… Не хотела… Я стерла свое имя из истории… Я не заслуживаю быть героем, который спас этот мир… Ведь из-за меня этому миру угрожала опасность… — я обняла бабушку, которая пыталась сдержать слезы. — Людмилочка, это не все, что я хотела тебе показать.
Мы вновь переместились. Теперь, моему взору предстала жуткая картина, напоминающая апокалипсис. А буквально в нескольких метрах от нас, в воздухе дрались Исса и Тхаэк (древнейшие вампиры могли летать). Ужас Лаэргии победил бы, если бы не одно но:
— Я не могу тебя убить, — сказал он Инне, которая, извернувшись, проткнула его сердце косой, словно мечом.
— Прости… — из ее глаз лились слезы, а вампир улыбнулся и ответил:
— Тело мое не умрет. Я восстану с чужими душами, ведь моя навеки отдана тебе. Ты заберешь ее с собой в могилу, и мои последователи уничтожат мир, в котором мы не смогли быть вместе… — после этих слов, его веки опустились и он упал на землю.
Нас окутала тьма, но мы остались в ее объятьях.
— Я не могу полностью умереть, — грустно сказала моя бабушка. — Не смогу, пока война не закончится и Тхаэк не умрет окончательно… Внученька, ты должна вернуть душу Тхаэка в его тело и только тогда убить. Иначе он будет возрождаться снова и снова. Но сначала, пробудим в тебе кровь древних вампиров.
— Бабуль, разве ее еще не пробудили?
— Нет, — она мягко улыбнулась. — Потомков древних вампиров почти не осталось, поэтому и пробудить эту силу в тебе никто не может. А я могу. Но предупреждаю, это очень больно. Раньше, мы называли это платой за силу, ведь мы были сильнейшими.
— Я выдержу, — уверенно сказала я, пытаясь спрятать эмоции от увиденного глубоко-глубоко в себе.
Женщина прикоснулась к моей груди, последний раз посмотрела мне в глаза и послала пульсар мне в сердце. Теперь я слышала, как громко оно бьется. Слышала, как кровь льется по артериям, венам, капилярам… Так необычно чувствовать движение у себя внутри. Приятного мало; немного щекотно и пугающе. Такое же ощущение, когда напился воды и чувствуешь, как она булькает в животе. Здесь то же самое, только с кровью. И это жутко.
Затем, сердце начало биться чаще, а кровь течь быстрее. Она стремительно нагревалась, вызывая дикий жар. Казалось, я сейчас сгорю. Но кровь текла все быстрее и замедлялась только в районе лопаток.
Удар. Выбивающий воздух из легких удар, заставляющий сердце сжаться от боли. Снова удар, и из моего горла вырвался сдавленный стон боли. Кровь внутри меня будто пробивала себе выход в лопатках, которые сгорали под этим натиском. БОЛЬНО!
Удары продолжались. Я уже сбилась со счета, крича от невыносимой боли. Из носа пошла кровь, глаза застелило черное марево, а лопатки прорвала кровь. Горячие ручейки стекали по спине, еще сильнее обжигая, словно расплавленный металл. Но я чувствовала, что у меня появляются новые конечности. Новые вены, артерии, капиляры оплетали кости, мышцы и покрывались тонкой кожицей. Это так необычно (но все равно больно!). Крылья… Я могла ими немного шевелить, но платила за это действие агонией.
Вспышка света, и все прекратилось. Легкость окутала мое тело, остужая его. Бабуля убрала руку от моей груди, и я упала в ее объятья. Она ласково гладила меня по спине и удивленно молвила: