— Хияш, ты меня задушишь, — сказал Тен, аккуратно ставя девушку на землю.
— Я по тебе соску-у-училась! — но змейка не отступала и еще сильнее прижалась к моему мужу почти обнаженной грудью (я вас умоляю, та тонкая повязка — не считается). — И вообще, Тен, ты обещал жениться на мне!
О как. Какие подробности. Я итак ревновала своего мужа к этой даме, а тут еще и такое.
"Жениться, значит," — отправила я свои мысли брюнету.
"Это было давно. Тогда она была совсем ребенком, что я мог поделать?"
— Извини, но я уверен, что ты найдешь себе жениха получше, — мой король попытался отцепить Хияш от себя, видя, как я злюсь, но она сказала:
— А как же наши поцелуи? Они для тебя ничего не значат? — она обворожительно похлопала оранжевыми глазами, дуя пухлые губки.
"Поцелуи, значит," — если бы я сказала это вслух, то прошипела бы не хуже нагов. Я так выразительно посмотрела на эту ушастую заразу, что мне показалось, что мои глаза стали красными.
"Это было не серьезно. Мы просто дурачились. Ей было интересно, какого это, а я не был против! Глупым я был тогда! Молодым и глупым!"
— Ну как же я мог отказать тебе тогда? Но мы же просто дурачились, — он все-таки отлепил от себя дочку эмира, но та еще больше надулась.
— Это все потому, что у нее грудь больше моей? Тебе же нравились мои холмики! — в этот момент я окончательно убедилась в том, что стала напоминать Хаоса не только глазами, но и ногтями, и почерневшими венами, и черными, заострившимися когтями, и удлиненными клыками, которые хотели впиться в плоть или этой гадюке, или этой остроухой заразе.
— Тенебрисель, я понимаю, что, до встречи со мной, ты не обязан был нести обет безбрачия, но зачем ты развращал детей? — удивительно спокойно спросила я.
— Вы не волнуйтесь, — ко мне подошел Саиш и приобнял за плечи. — Тогда у моей сестренки было множество комплексов по поводу груди, вот мы с Тенебриселем и пытались ее взбодрить.
— Спасибо, что объяснил, — я обаятельно улыбнулась нагу, чтобы тот ушастый собственник понервничал. Не одной же мне тут ревновать! А старший из близнецов хитро посмотрел на меня, подмигнув. Затем, он поцеловал меня в щечку, продолжая лукаво улыбаться. Теперь Тен пытался испепелить взглядом Саиша. А тот, в свою очередь, отпустил меня и ответил:
— Теперь вы квиты. Правда, я не видел вашей груди, но не думаю, что это так важно, — наг взял свою сестру за руку и они удалились. А мы с моим супругом начали играть в напряженные гляделки.
— Я тебе уши когда-нибудь оторву, моя остроухая зараза, — я подошла к эльфу и чмокнула его в губы. — А пока живи.
Он же, стоило мне отойти от него на пару шагов, пошел следом и шлепнул меня по попе, говоря:
— Я тебя никому не отдам, а ты можешь быть уверена, что я от тебя ни к кому не уйду, моя сладкая алкогольная конфетка, — соблазнительно прошептал он мне на ухо, заставляя мои щеки покрыться румянцем. Вот же зараза! Но люблю эту заразу.
Часть 34
И вот все бы хорошо, дни бы тихо пролетали, но нет. Я опущу такие скучные события, как балы, советы и то, как мы рассказали эмиру про отступников (тогда этот милый дяденька шипел так, что у меня волосы дыбом встали, но не суть). Интереснее всего были встречи с близнецами, с которыми мы сдружились, но было одно но. Очень большое НО. Нас с королем не покидало ощущение, что с ними что-то не так. Мы уже разобрались, что Фасирис — злодейка и состоит в сговоре с клыкастыми девиантами. Сейчас мы просто искали нужный момент. чтобы ее разоблачить. Но с этими двумя было не все так просто. Они были… странными. Просто странными. С ними было весело, но что-то не так. Но ни я, ни Тенебрисель, чьи способности с каждым днем становились все больше, не могли обвинить их в какой-либо преступности или сообщничестве с отступниками. Сила Тена развилась до такой степени, что он мог сорвать маски с большинства, но не с них. А на мои вопросы мой муж отвечал так: "Они знают об отступниках, но ненавидят их. Они не хотят им помогать. Но у этих двоих темные мысли. Очень темные, но я не могу понять, какие именно."
Но если не брать в расчет это, то все было отлично. Каждое утро нас встречало знойное солнце, а я начинала свой день с исполнения желаний. Как и говорили жрецы моего храма, это происходит автоматически, но мне нравилось касаться желаний русалок. Приятно чувствовать, как твои пальцы проходят через теплый, нежный поток, а потом он, как змейка, обвивает твою руку, проникая в каждую клеточку тела, наполняя тебя верой и благодарностью, что делает тебя сильнее. Конечно, к сожалению, не у всех желания были хорошими, поэтому, с помощью некоторых нитей, я связывалась с жрецами, которые выясняли, что к чему у данного индивида. Если же его желание оказывалось не таким уж и плохим, то выбор оставляли за мной. Но если желание — это нечто ужасное, что не достойно исполнения, я игнорировала. Но это только в том случае, если я, скажем так, переходила в ручной режим. А так, мое участие было не обязательным. И без меня одни желания исполняются, а другие — нет. Без понятия, как это работает, но работает хорошо.
Но вернемся к нагам, а точнее к Хияш и Саишу. Честно скажу, девушка меня раздражала. Она не просто заигрывала с моим супругом, она четко давала понять, что претендует на место его пассии! К дикому сожалению, мне ее трогать нельзя (дочка эмира, как-никак), но, слава богам, мой милый сам вежливо уходил от нее. А эта дрянь не останавливалась и каждый раз норовила обнять МОЕГО любимого или "случайно" поцеловать. Меня это так раздражало! "МОЕ! НЕ ТРОГАТЬ! ВОЛОСЫ ВСЕ ВЫРВУ И ГЛАЗА ВЫЦАРАПАЮ!" — кричало подсознание, когда я молча сжимала кулаки и уходила по-английски вместе с эльфийским королем. Удивительно, как я до сих пор держу себя в руках? Вот и я не понимаю. Но перейдем к ее брату.
Он, кстати, тоже был хорош. Постоянно пытался меня куда-нибудь увести (у этих двоих будто бы план — разлучить меня и эльфа). Но с ним было весело и интересно. Саиш — великолепный собеседник. Вот только было у него пару нехороших привычек. 1 — он обожал демонстрировать себя, 2 — он заваливал меня всякими подарками, 3 — он любил меня зажимать. Последнее особенно нервировало, причем всех (и меня, и Тена, и Индариэна, который ничего сделать не мог, так как угрозы не было). А наг при любом удобном случае прижимал меня к стенке, опираясь или рукой, или локтем, или всем телом, и, немного склонив голову, заинтересованно смотрел мне в глаза. Я же делала лицо кирпичом, мол, ничего необычного и, вообще, мне все равно. Но если сын эмира решал сократить дистанцию между нашими лицами, то я щелкала его по носу, хихикая и отстраняясь. После подобного, мы, как друзья, смеялись, и я спешила ретироваться.