— Угу, — ее голос был подавленным. Послышалось шуршание, похожее на объятье. Он что, обнял ее?!
— Моя королева, я с вами. Я всегда буду рядом с вами.
— Как собачка? — более бодро спросила Лиенилде.
— Гав-гав! — девушка рассмеялась, а я сильнее сжал окровавленную рубашку, которую снял с себя. Рык ревности невольно сорвался с моих уст.
— Спасибо, Индариэн, — я быстро вышел из ванны, чем удивил их обоих.
Они обнимались, как друзья, но прервали это занятие, так как дроу поклонился передо мной.
— Свободен, — кинул я ему, и он вышел из комнаты.
Мы остались с Лиен наедине. Она опустила голову и сжала губы. Я подошел к ней и хотел дотронуться до белых волос, запачканных алым цветом, но остановился.
— Я для тебя чудовище и лжец, да? — ее молчание стало для меня согласием. — Значит, да… Если хочешь, я могу спать сегодня в зале.
Я тяжело выдохнул, понимая, что моей богине нужно смириться с сегодняшним происшествием и на это потребуется достаточно времени. Я опустил руку и хотел уйти, но она быстро обняла меня, прижавшись всем телом.
— Не оставляй меня одну, пожалуйста, — кукольные глазки в обрамлении длинных ресниц снова наполнились слезами. — Ты мне нужен, Тен!
— Не оставлю, — я обвил одной рукой ее плечи, а второй — талию.
Моя малышка всхлипнула и словно уменьшилась в размерах. Я аккуратно положил ее на кровать (она уже была в длинной ночной рубашке, а врач залечил все порезы) и укрыл одеялом. Она же прижалась грудью ко мне, блаженно улыбаясь, и начала вырисовывать ноготками какие-то узоры на моей коже. Приятное ощущение спокойствия накрыло бы меня с головой, если бы не вопросы, мучившие меня.
— Ты не боишься? Я же чудовище, — спросил я мою совушку, которая жмурилась от удовольствия, когда я перебирал ее волосы.
Она остановилась и посмотрела мне в глаза. Обхватила мое лицо ладонями, улыбнулась и прошептала:
— Ты лгунишка, но не чудовище, Тен. И я приму тебя любого. Это же ты, — Лиен потянулась к моим губам, заставляя забыть о всех проблемах.
Медленный, чувственный поцелуй уносил все мысли прочь. Я не заметил, как хрупкая фигурка оказалась подомной, продолжая целовать то одну губу, то вторую, то уголки и спускаясь все ниже и ниже. Медленно, не спеша.
Все было спокойно. Уютные объятья, тихие стоны, легкий румянец на щеках и главное: принятие. Моя конфетка приняла меня, хотя я на ее глазах зверски убил двух нагов, не смог полностью сдержать своего слова. Не знаю, как завтра буду смотреть в глаза Сих'ирашу, но сейчас мне хорошо, ведь под моим боком мирно сопит та, кем я дышу. А большего мне и не надо. Лишь бы она была счастлива со мной… А с остальным мы разберемся.
Боги, поскорей бы война кончилась… Хотя здесь все зависит от нас..
Часть 37
Лиенилде:
Утро пролетело незаметно. Несмотря на то, что случилось вчера, я была относительно спокойна. Только сила внутри меня недовольно бурлила, будто возмущаясь из-за вчерашнего. Она сейчас напоминала рассерженного зверя, который с радостью бы отомстил своим обидчикам. Вот только некому уже мстить…
Поэтому, мы с Тенебриселем сейчас стоим здесь, в комнате эмира. Вернее, я стою, а он упал на колени, склонив голову.
— Простите меня… Пожалуйста, простите меня… — вторил мой супруг снова и снова.
Милый дяденька сейчас напоминал призрака. Веселые глаза больше не светились счастьем, на неестественно-бледной коже время от времени проступал холодный пот, под очами появились синяки, да и весь вид Сих'ираша говорил о том, как ему плохо.
— Встань, мальчик мой, — все также ласково, как и прежде, сказал мужчина. — Я виноват в этом происшествии больше, чем ты.
— Но я… я убил их…
— А я довел их до того состояния, когда только смерть может очистить их разум. Если бы я выгнал Фасирис еще тогда, когда все это началось, подобного бы не случилось. А я — наивный дурак — верил ей до последнего. И вот что из этого вышло… — наг сильнее сжал сухие губы, выдохнул и продолжил: — Если бы я был на твоем месте, я бы не раздумывая перерезал всех. Я бы убил своих братьев ради любимой, если бы ей угрожала смертельная опасность. Поэтому, я не виню тебя. Ты поступил так, как нужно. Да и если бы умерла богиня, лучше бы никому не стало… Тенебрисель, поднимись с колен. Не пристало королю на них стоять.
Мой король встал, но голова осталась опущенной. Прошла минута молчания, повисшая в воздухе, как траур. Но мужчина прервал эту тишину:
— Стар я уже. Да и править нормально больше не смогу. Пора бы мне передать бразды правления Шах'ахару. Если хотите, можете дождаться его приезда. Он будет рад снова тебя увидеть, мальчик мой, — правитель грустно улыбнулся, а Тен покачал головой.
— Я уверен, он будет хорошим эмиром. Но нам пора. Нельзя задерживаться, мы и так потеряли достаточно времени.
— Жаль… Но двери в мой дворец всегда открыты для вас. Навещайте нас почаще.
— Обязательно, — ответил за нас двоих эльф.
***
Линхорт, как и всегда, ехал с огромной скоростью по пустыне. Но в салоне машины было прохладно, несмотря на жару. И как бы приветливо не улыбалось нам знойное солнышко, настроение было под стать осенней депрессии. Не хватало только дождя, пледа, грустной музыки и крепкого чая, чтобы полностью погрузиться в это состояние. Очень хотелось похандрить и поныть на тему того, как все надоело, когда ж это все кончится и вообще, не хочу быть королевой и богом! Но нежась в горячих объятьях моего мужа (температура его тела стала больше моей), я потихоньку успокаивалась. И все бы хорошо, если б не навязчивые мысли и воспоминания о той ночи.
Мне было так страшно… Я снова чувствовала себя беспомощной, а смерть троих нагов… До сих пор эта картина перед глазами… Фасирис в огне, разорванное горло Саиша и Хияш… Не скажу, что мне было очень жаль девушку, но ее смерть мне напомнила Милею. Напомнила о том жутком дне…
Я вздрогнула, когда вспомнила окровавленное тело моей первой подруги. Слеза невольно скатилась по щеке, но мой супруг вытер ее, поцеловав меня в лоб, и сказал, что все будет хорошо, прижав сильнее к себе.
Так, надо бы гнать прочь эти мысли! А лучший способ — это забить свою голову другой информацией! Нет, книг рядом не наблюдается (вернее, мне лень за ними вставать), но есть же 725-летний экземпляр, у которого я могу о многом узнать!
— Тен, — сапфирово-изумрудные глаза, смотрящие в пустоту, обратили на меня внимание, — а каким ты был в детстве? — он ухмыльнулся, погружаясь в воспоминания, и ответил:
— Я был избалованным ребенком и хулиганом. Все мои выходки прощались, и я до сих пор удивляюсь, как я тогда не разрушил дворец. Силлирена, как будущего короля, держали в строгости, но он был избалован вниманием женщин. А я… Мне тоже спуску не давали, но было много эльфов, которые во мне души не чаяли. И не только эльфов… Меня изнеживали и горничные, и дворецкие, и наши гости, и девушки Сила, и он сам, и правители других стран. Короче говоря, меня баловали все, кому не лень. Потому что я был милашкой! — он состроил невинные глазки, забавно хлопая ресничками, отчего я хихикнула. — А когда подрос, на меня уже смотрели иначе. И женщины уделяли внимание иначе, — он нагло ухмыльнулся, заставив меня покраснеть, но его улыбка помрачнела. — Знаешь, если бы не череда мелких войн, возможно, я до сих пор был бы просто избалованным мальчишкой.