Дэвид постукивал носком по плитке, взгляд рыцаря пронзал его.
— Ну, да.
Трог обвил большой рукой плечи Дэвида.
— Скажи ей, Дэвид, пока не поздно. Не только у тебя тут очаровательная улыбка. Ты точно не захочешь проснуться и узнать, что кто-то решительный опередил тебя, — рыцарь кивнул Славандрии и ушел в столовую, дверь за ним закрылась со скрипом.
Дэвид фыркнул и покачал головой.
— Он — загадка, да? — сказала Славандрия с улыбкой.
— Если ты хочешь так это называть, ладно, — он посмотрел в ее глаза. — В чем дело? О чем поговорим?
— Я обещала тебе, и пора исполнить обещание. Я думала, после того, как мы поедим, я представлю тебя твоим родителям, если ты все еще этого хочешь.
Ее слова рвали его по швам.
— М-мои родители? Они здесь?
«Дыши. Просто дыши».
Славандрия кивнула.
— Ты кажешься удивленным.
— Нет, — он моргнул. Провел пальцами по волосам. — Возможно. Да. Не знаю.
Он отвел взгляд, сердце притихло от потрясения. Он ждал этого момента всю жизнь. Он ничто не хотел так сильно. Семья. Собака. Принадлежать чему-то большему, а не себе одному. Но теперь? Он всеми силами запрещал себе бежать. Кричать. Прятаться. А если он им не понравится? А если они ему не понравятся? а если реальность разобьет мечту? Он сцепил потные ладони. Лица родителей возникли в голове, будто призраки среди густого тумана. Голова болела. Все внутри сжималось. В голове пронеслась мысль. А если они ему уже не нужны? А если никогда не были нужны? Хуже — если он не был им нужен?
Славандрия коснулась его руки, по его коже побежали тысячи мурашек. Он отпрянул от капли магии.
— Ты кажешься растерянным, — сказала она, — словно что-то перепутал.
— Почти, — он потер руки и прошел мимо нее. — Нервы шалят.
— Ясное дело. Сомнение — величайший разжигатель войны. Если ему сдаться, оно убьет дух, сердце и душу.
Дэвид опустил голову.
— Думаю, это уже произошло.
— Нет, — сказала Славандрия. — Поверь. Я вижу тебя, и я вижу в тебе любовь к родителям и Шарлотте, и она так чиста, что ее не разрушить. Она сияет светом в твоей душе, светом, что не даст тебе потеряться в самые темные времена.
— Тогда почему мне так страшно? Все во мне дрожит, я будто вот-вот взорвусь, и я никак не могу это прекратить.
— Дэвид, ты почти умер. А теперь вот-вот встретишь родителей после почти семнадцати лет разлуки. Это любому спутало бы нервы. Не кори себя, — она тепло улыбнулась.
Дэвид прошел к окну и посмотрел на холм снаружи, его желудок казался пустым ведром.
— Ты рассказывала им… обо мне?
— Нет, — тихие шаги прозвучали за ним. — Я решила, что лучше не говорить, пока я не спросила тебя.
Дэвид фыркнул, его мутило.
— Ясное дело.
— Как это понимать?
Дэвид повернулся.
— Потому что все, что ты делаешь, должно содержать хоть каплю тайны. Не говори никому это. Не говори то. Это меня бесит. Почему нельзя просто сказать то, что нужно, и покончить с этим?
— Есть причины.
— Да? Что на этот раз?
Славандрия сцепила пальцы у губ.
— Давай для начала успокоимся. И мне нужно подтвердить твои желания. Ты не тот, каким был несколько недель назад, — она замолчала на миг и продолжила. — И я хотела спросить, не хотел бы ты остаться в Фолхоллоу до конца войны. Эйнар не мертв. Он нападет снова. Чтобы мы его одолели, вам с Эриком нужно оставаться командой. Втроем с Миритом вы непобедимы. И у тебя будет время побыть с родителями в месте, где они живут.
Дэвид смотрел на нее минуту, словно она сошла с ума. А потом рассмеялся. Громко.
— Ты издеваешься, — больше смеха. — Нет. Мы договорились, и я свою часть сделки выполнил.
— Дэвид, прошу. Умоляю…
— Нет!
— Но пророчество… твои родители…
— Мне плевать на твое глупое пророчество, а родителей ты мне обещала! Это не моя война, — он непоколебимо смотрел на нее, будто был пингвином, общающимся с китом-убийцей перед ужином.
— Это твоя война, — продолжила Славандрия. — И так было всегда. Отрицать твою судьбу — это отрицать, кто ты. Я умоляю тебя остаться тут до конца. Иначе погибнут Эрик, Мирит, Трог, твои родители и все остальные.
Дэвид направил на нее палец.
— Нет. Не смей взывать к моей совести! Может, я начал эту войну по глупости, но это не значит, что я должен ее заканчивать. Я закончил. Хватит. Я хочу домой.
— А родители? А если они не захотят вернуться с тобой туда?
Слова ударили Дэвида по животу. Не захотят? Он о таком не думал. Он считал, что они уйдут вместе. Будут жить семьей, пытаясь подстроиться. Но он не думал и о том, что будет, когда они вернутся. Голова кружилась. Копы точно начнут расследование. Страховые компании. Банки. Пресса. Боже, на них нападут папарацци. Он уже слышал вопросы. Зачем вы сыграли свои смерти? Где вы были? Его родителей даже могли арестовать. И Шарлотта. Они будут беспощадны с ней. Они не дадут ей покоя из-за дружбы с ним, и он не сможет никуда пойти без камеры перед лицом, репортеров, рыщущих в грязном белье ради свежих новостей. Лучше биться с гадким драконом.