Во рту Дэвида пересохло. Он не этого хотел, не это предлагал. Как план спасения перешел в обсуждение боя? Мышцы рук напряглись, гневный жар вспыхнул в животе. Он встал.
— Кхм, эй? Простите?
Они говорили, заглушая его. Он заговорил громче, почти кричал:
— Кхм, эй? Вы меня не так поняли, — стало тихо, все посмотрели на него. — Я не говорю о войне. Я хочу, чтобы Славандрия доставила меня в поместье Элториан, и я забрал бы Гаррета и Герти и вернулся сюда. И все. Это просто.
— В этом ничего простого, Дэвид, — сказала Славандрия. — Если ты используешь туннели, придется взять с собой солдат. Я могу скрыть на пару секунд за раз. Этого не хватит, чтобы прийти и уйти, как ты думаешь.
— Но я думал, туннели ускоряют время? И путь мгновенен.
— Да, это так, но, как я сказала, не только я могу использовать туннели. Уверяю, Сейекрад ждет, чтобы я активировала их, и тогда все в туннелях будут в опасности.
Дэвид сжал кулаки.
— Хотите сказать, что со всей магией ничего нельзя поделать, чтобы меня не заметили, — это было утверждение, а не вопрос.
— Нет, ведь тебя могут поймать и убить.
— Это глупо.
— Дэвид, прошу, — Шарлотта сжала его руки.
Он отпрянул и толкнул стул к столу.
— Ты — величайшая волшебница, — закричал он, указывая на Славандрию. — Ты — дочь Джареда, всего такого крутого. Мне плевать, как вы это сделаете, но придумайте, чтобы войны не было. Просто и понятно. Найдите меня, когда решите.
Он прошел по комнате, миновал стражей и вышел из замка, не слушая крики Шарлотты остановиться.
Шарлотта.
Его желудок сжался. Он должен был защищать ее. Беречь ее. Тут он плохо постарался. А теперь он не мог спасти других друзей, не начав Третью мировую войну. Что он наделал? Боже, что он наделал?
Глава 3
Эрик
Эрик миновал разбитую сторожку, Шарлотта почти не отставала. Он бросился по тропе. Дэвид далеко впереди пропал за каменной стеной и в разгромленном, сгоревшем доме Хаммершира. Они обыскивали улицу за улицей, пока не нашли его на скамейке у сожженного магазина портного, он сжался, уперся локтями в колени, сжимая руками голову.
Шарлотта села с одной стороны, Эрик — с другой, зажав ладони между колен.
— Ты в порядке? — спросил он.
Дэвид выпрямился, провел пальцами сквозь волосы.
— Ага, в порядке.
— Вот так представление было, — сказала Шарлотта. — Не лучший способ завоевать…
Эрик поймал ее взгляд и покачал головой. Он знал, что за монстр грыз Дэвида. Его такой тоже грыз, и Дэвиду сейчас не нужны были тысяча вопросов и осуждений. Он расскажет, когда будет готов.
Шарлотта провела пальцами по волосам Дэвида, хмурясь с тревогой. Еще взгляд на Эрика, и она отвела взгляд. Она чуть отодвинулась, ладони опустила на колени и посмотрела куда-то вдаль. Пальцы Эрика подрагивали, он пытался отвести взгляд, не видеть ее, но ее присутствие влекло его. Он хотел ее пальцы в своих волосах, и чтобы она смотрела на него так, как смотрела на Дэвида, но почему? Он учился на рыцаря. Он мог получить любую девушку, даже тех, кого не хотел. Ему хватало посмотреть на них, и они падали к его ногам. Так что в этой девушке так выворачивало его?
Если бы только все могло стать таким, каким было до ее появления, когда ему хватало тренировок и любви к состязаниям и рыцарству. Это было лучше, чем ходить с ощущением, что грудь вот-вот взорвется, открыв его бьющееся сердце с ее именем на нем.
Он не знал, замечал ли Дэвид, как солнце блестело на ее волосах, или какими острыми стали ее скулы на исхудавшем лице. Он видел бледно-лавандовые тени под опухшей кожей ее глаз? Знал, откуда на ее лбу и подбородке мелкие, но заметные шрамы? Видел ли силу и решимость в ее челюсти и плечах? Знал, какую драгоценность получил?
Он хотел дотянуться до нее, чтобы она знала, что он понимал, как сложно было смотреть на страдания друга, желать помочь, зная, что ничего не можешь сделать. Он понимал это чувство. Он испытал его, глядя, как Сестиан умирает. Как бы он ни старался, как бы ни молил, он не смог спасти друга. Судьба управляла жизнью, не смертный. И он проклинал небеса за это, но толку? Разве смерти было дело? Не было и не будет. Однажды она придет и за ним. Будет ли хоть кто-нибудь молить за его жизнь?
Дэвид ткнул его в плечо.
— Эй. Может, перестанешь глазеть на Шарлотту и покажешь нам развалины города?
Жар залил лицо Эрика, его желудок перевернулся. Ее взгляд, тревога на ее лице. Он отвлекся. Нужно быть осторожнее, чтобы она не заметила, чтобы никто не увидел, как он сломлен на самом деле.
Эрик встал и поклонился.
— Прошу прощения, миледи. Я задумался. Не хотел оскорбить, — он улыбнулся Дэвиду. — Идем?
День тянулся, они бродили по улицам, и Эрик делился воспоминаниями детства здесь — все фестивали, его первый поцелуй в шесть лет с дочкой галантерейщика, его первый бокал эля в таверне «Золотой Финч», которое теперь перекосилось из-за сожженного основания. Они смотрели на замок, величаво стоящий на опаленном холме. Даже при разрушении белый фасад и синие башни поражали своим видом. Его живот наполнялся гордостью, ужасом. Замок Гиллен был его домом, и он умрет, защищая его.
И он был не один. С ним был паладин, признавал это Дэвид или нет. Дважды с рассвета спаситель Хирза заступился за него. И он вызвался отправиться в спасительную миссию, где шанс поражения был ниже шанса успеха. И Дэвид не впервые выбрал опасность. Он спас Трога от Бейнсворса на поле Валнор, спас Эрика и короля от замка Берг и лап Эйнара. Он делал это без жалоб, но Эрик ругал его. И для чего? Чтобы выглядеть лучше? Казаться важнее? Он был идиотом. Он должен был найти время и место извиниться. Поступить по-рыцарски. Быть мужчиной, каким Трог гордился бы.
Но сейчас ему нужно было позаботиться о другом. Ему нужно было кое-кого увидеть. Они остановились у магазина в переулке «Нить и игла».
— Тут мне придется вас покинуть. Мне нужно кое-чем заняться, и я не хочу вас задерживать.
Дэвид фыркнул.
— Задерживать от чего? Идти туда, — он указал на замок, — чтобы на меня накричали? Или бросили в яму за буйное поведение?
Шарлотта потерла руку Дэвида.
— Думаю, он хочет побыть один. Идем. Найдем Мирита. Он защитит тебя от плохой ведьмы, — она посмотрела на него и улыбнулась.
Все внутри Эрика трепетало. Как Дэвид мог быть таким непонятливым?
Он потер ладони.
— Знаете, что? Я иду к отцу. Не хотите со мной? Уверен, он не будет против встречи. А со всем происходящим я даже не знаю, когда вернусь сюда. Так что скажете?
— Конечно, Дэвид пожал плечами. — Это намного лучше другого варианта.
— Если ты уверен, что он не против, — сказала Шарлотта. — Не люблю мешать.
— Он не будет против. Он даже обрадуется отвлечению.
Они прошли сквозь магазин и попали на узкую пыльную дорогу. Эрик поспешил по ней, распугав куриц по пути к домику. Он вошел.
— Отец? — позвал он.
Слово цеплялось шипами за горло. Его отец, но не совсем. Как долго он будет мириться с правдой?
Девушка его возраста с рыжими кудрями вышла из комнаты в конце дома. Эрик застыл на месте.
— Леди Эмелия, — выдохнул он, сохраняя голос ровным. — Что вы тут делаете? — он шагнул к спальне отца.
Она преградила путь, ее фарфоровое лицо было приподнято, ее глаза удерживали его в плену.
— Твой отец болен, Эрик, — ее гнусавый голос был почти приятным. — Лекарь уверен, что его болезнь не смертельна, но он настоял, чтобы твой отец много отдыхал. Раз самый упрямый пациент отказался оставаться в лазарете, я вызвалась сидеть с ним здесь. Надеюсь, ты не против.
Недоверие смешалось в нем с благодарностью, от этого горло сжалось. Она с детства умела манипулировать. Она словно верила, что, раз была дочерью барона и дальней родственницей королевы, то могла получить все, чего хотела, включая Эрика. Он годами избегал ее, не реагировал на ее проявление симпатии, но, как бы он ни старался, он всегда ощущал себя мишенью, а ее — убийственной стрелой. Но вот она стояла перед ним, заботилась о его отце, как о Сестиане в его последний час, и он задумался, не сделало ли ее нападение на Хирз ангелом, или это он не так ее воспринимал. Ему нужно было быть осторожным. Он расправил плечи и сказал: