Берган заворчал – его терпение готово было лопнуть – и грохнул кулаком по столу так, что все подпрыгнули. Гектор с ужасом увидел, как кулак герцога начал словно распухать, трансформируясь в огромную медвежью лапу с мощными когтями. Плечи Бергана стремительно расширились, под наброшенным на них плащом взбугрились стальные мышцы. Лицо герцога потемнело, стало покрываться бурой шерстью, из бороды сверкнули острые белые клыки.
– Насмешничаешь надо мной, Акула? Забыл, с кем разговариваешь?
Берган сделал шаг в направлении Веги, отбросив в сторону пытавшегося остановить его Микеля. Гектор мог лишь беспомощно наблюдать за происходящим. Трансформация Веги произошла стремительно и выверенно – торс лорда-акулы надулся под его белой, затрещавшей по швам рубашкой, руки посерели, заострились плавниками. Рот Веги чудовищно расширился, заполнился рядами ужасных, острых как бритва зубов. Лорд-акула посмотрел на взбешенного лорда-медведя горящими, немигающими, черными как ночь глазами.
– Милорды! – ахнул Гектор. Даже лорд-олень Микель начал трансформироваться, готовясь вклиниться, если понадобится, между двумя Верлордами.
Напряженную атмосферу разрядил звук открывшейся двери, пропустившей в зал лорда Брогана.
– Отец! – воскликнул он, с одного взгляда оценив ситуацию. Берган резко повернулся, отвлеченный этим возгласом, и тяжело задышал, укрощая в себе зверя. То же самое проделал и Вега. Вернув себе свой обычный облик, оба Верлорда настороженно посмотрели друг на друга.
– Все в порядке? – спросил юный Берлорд. – Я не помешал?
– Все отлично, – сказал Берган, отводя взгляд в сторону от Веги и обнимая сына. Лорд-акула уселся назад на подоконник.
– Рад видеть тебя, отец.
– А я тебя, сын, – ответил Берган, хлопая Брогана по спине. – Охота оказалась удачной?
Броган быстро обменялся рукопожатиями с Микелем и Гектором, небрежно кивнул Веге. Лорд-акула лениво махнул в ответ рукой, с уставшим видом отвернулся и вновь уставился в окно. Остальные четверо Верлордов подтащили стулья и расселись вокруг стола.
– Не совсем, – сказал юный Берлорд. – Мы поймали возле гавани пару людей Льва, которые пытались нанять судно, но выйти на след принца до сих пор не удалось.
Берган скрипнул зубами. С начала осады замка принца Лукаса мельком видели в разных местах много раз. Зная, насколько опасен этот человек, Совет поручил Брогану разыскать его. Люди юного Берлорда прочесывали квартал за кварталом, расспрашивали горожан, вылавливали пытавшихся спрятаться отбившихся от своих и оставшихся вне осажденного замка гвардейцев Льва.
– Думаете, он все еще здесь? – спросил Микель.
– В последний раз его видели неделю назад, – сказал Берган. – Может быть, он уже скрылся из города?
– У него для этого была масса возможностей, – кивнул Броган. – Несмотря на комендантский час, Хайклифф, в принципе, продолжает жить как обычный город. Люди должны работать, торговать – не забывайте, что Хайклифф остается одним из самых оживленных и крупных морских портов в Лиссии. За всем, конечно, не уследишь. Мы можем круглые сутки охранять городские ворота и порт, однако время от времени дезертирам-одиночкам удается прорваться – такой случай, например, имел место на прошлой неделе. Абсолютно всех не выловишь.
– Остается лишь надеяться, что среди этих случайных отдельных перебежчиков не оказалось сына Леопольда, – хмуро пробурчал Берган. – Это было бы для нас очень крупной неприятностью. Если Лукас не прячется в замке, то, поймав его, мы получим в свои руки ключ, который поможет нам положить конец осаде. Я достаточно хорошо знаю Леопольда, он обожает своего сына. Всю жизнь баловал этого мальчишку, исполнял все его прихоти – стоит нам схватить Лукаса, и Леопольд сдастся в обмен на свободу принца.
– Кстати, о прихотях Лукаса, – заметил Микель. – Что будем делать с Гретхен?
Герцог Берган вздохнул и поскреб свою бороду – снова эта проблема с Лисицей! Она была одной из самых завидных невест во всей Лиссии – без пяти минут наследница семейного престола в Хеджмуре, одном из богатейших и древнейших домов Верлордов. Граф Гастон, покойный отец Лисицы, вел широкую торговлю по всему Семиземелью, сколотил огромное состояние, финансировал многие военные кампании Волка – и Льва, между прочим, тоже. Гретхен должна получить это огромное состояние по наследству, и многие подозревали, что Гастон умер не своей смертью, а был убит по приказу Леопольда, желавшего поскорее женить своего сына на этой баснословно богатой девушке.
Сейчас Гретхен вместе с Берганом оставалась в Доме Изменников – считалось, что это самое безопасное для нее место, – и, мягко говоря, не была счастлива от того, как все складывается, по двум довольно веским причинам.