Сразу по приезде он побывал в мастерских Леонида[10], но оказалось, что того отправили в длительную командировку в Порт-Артур.
Чтобы скоротать время, Андрей решил брать уроки фехтования у старого Вэя. Тот, хоть ещё не совсем оправился от ран, гонял Андрея как новобранца. Уже через месяц тренировок Андрей почувствовал в себе качественно другой уровень. Теперь он не планировал атаки, сабля делала всё сама.
Санька, как-то присевший посмотреть на тренировку, был тут же привлечён к учёбе. С тех пор от зари до зари махал деревянной палкой, отбиваясь то от Андрея, то от Вэя. Его руки, ноги и спина покрылись синяками от палок учителей, но приходилось терпеть. Он бы, может, и отказался, да кто бы его спрашивал?
Андрей посмеивался, глядя, как Волчок петухом наскакивает на Вэя. Тот практически не двигался, а лишь переносил вес тела с одной ноги на другую, чуть поворачивал корпус или мягко уклонялся.
Когда Санька, теряя осторожность, бросался на него, молотя палкой со всей силушки, Вэй делал шаг в сторону и больно шлёпал ученика по ещё не битой сегодня филейной части. Не сразу, но скоро у Волчка стало получаться.
Особенно после того, как Вэй показал ему основные принципы ведения боя.
Китайцы на фехтование посматривали с интересом, но участия не принимали. И тогда Андрей стал подозревать, что Хэда прислал их не для связи, а для охраны.
Вэй с Санькой много времени проводили вместе, обучая друг друга языку. Со временем они сдружились, и язва Волчок скоро сам стал терпеть подначки от старого мечника. Он пыхтел, обижался:
– Научил на свою голову, – но быстро остывал и снова наскакивал на Вэя.
При его напускной задиристости было заметно, что он боготворит старика и готов терпеть от него всё.
Чувства были взаимны. Несмотря на разницу в возрасте, Вэй нашёл в Саньке преданного друга и покрывал его частые отлучки, а отлучек хватало.
Целый день охотник упражнялся то с Андреем, то с Вэем, и казалось, что уже еле держится на ногах от усталости, но, стоило Андрею отлучиться, Волчок исчезал, а утром приходил с физиономией довольного, нагулявшегося кота. Андрей качал головой.
– Горбатого могила исправит.
Дни шли за днями. Пролетели ноябрь, декабрь, январь. Казалось, что зима позади, но наступил февраль…
Резкий порывистый ветер гнал снежную позёмку по занесённой снегом дороге. Редкие прохожие, опустив голову, старались быстрее проскочить открытые участки, прикрывая лицо от мокрого и колючего снега.
Сегодня, когда Андрей выходил от Ивантеева, термометр показывал минус восемнадцать, но с ветром, задувающим с моря, казалось, что на улице все двадцать пять. Что поделаешь – Владивосток.
Полозья экипажа мягко скрипели по снегу, оставляя за замороженным окном снежную канитель. Дорога пошла в гору, и стало слышно, как отфыркиваются от снега тянущие сани лошади. Послышался шум.
Что там случилось? – подумал он и, дохнув на стекло окна, протёр в изморози глазок.
Впереди горело двухэтажное здание. Рядом суетились пожарные, им помогал набежавший народ.
– Останови! – постучал Андрей в потолок фаэтона.
Сани остановились.
Пожар уже набрал силу, с рёвом выбрасывая пламя из окон второго этажа. У горящего здания к молодой девушке жались человек двадцать детей в возрасте пяти-семи лет. Рядом угрюмо стояли взрослые погорельцы.
– Приют, – вздохнул ямщик.
Видимо, девушка выскочила второпях, поэтому не успела одеться и теперь зябко куталась в наброшенную чьей-то рукой шаль. Андрей подошёл к ней.
– Что случилось?
– Вот, – глотая слова, сквозь слёзы сказала она и кивнула на пожар и детей. – Куда я их теперь? Мы же частный приют. Не бедствовали, но жили скромно. А теперь как?
Андрей сбросил шубу и накинул её на плечи девушки.
– Главное – все целы.
– Не все, – мотнула она головой, – отец.
– Жив?
– Жив, – кивнула она, – увезли в больницу. Когда случился пожар, он бросился выводить на улицу детей и, наверно, надышался дымом.
– Ваш отец работал в приюте?
– Он его директор и попечитель. Что же теперь будет…
– Вот что. Забирайте своих погорельцев, и едем ко мне. Я снимаю просторный особняк, в нём хватит места для всех, – кивнул он на детей и взрослых.
Девушка с сожалением вернула шубу.
– Спасибо. Мы не можем принимать помощь от незнакомых людей.
– Извините, не представился. Поручик Лопатин Андрей Иннокентьевич.
– Дарья Илларионовна Полетаева, – выпрямившись, ответила она. – Благодарю, Андрей Иннокентьевич, но я не могу обременять вас такой обузой.