Один из мальчиков робко обронил:
— Нас сегодня вообще не кормили.
— Что! Подойди ко мне и возьми в рот!
Василий решительно произнес:
— Это беспредел! Я не дам опустить ребенка.
Джокер рявкнул:
— Ты что хочешь чтобы мы тебя обфафляли.
Василий сжал кулаки. Четверо мальчишек много на одного, но он был готов драться, кроме того он уже имел опыт жесткого спарринга. Джокер хотел было отдать команду, но что-то его остановило. Может быть то, что смазливый и мускулистый пацан был напряжен и не высказывал страха. Джокер уважал смелость и смягчился.
— Мне думаешь жратвы жалко, но поев они захотят на парашу и будет сильно вонять.
— А мы что чистые будем! Кроме того пусть вечером вынесут.
Джокер неожиданно резко ударил Василия, но мальчишка был на чеку поднырнул под правую и перекинул вложившегося в удар бандита через себя. Тот грохнулся, но тут же вскочил:
— Ладно твоя взяла! Раздавай пайку! Глаза при этом злобно сверкнули.
Голодные худые мальчишки разгрызали мясо, колбасу, хот-доги, пили пиво! Впервые из камеры раздавался веселый детский смех.
После этого они не разговаривали, а в камере вырубили свет. Василий подозревал что ему не простят подобной выходки и старался не спать. Но сон это такая коварная вещь, когда не хочешь он способен сморить и богатыря. Мальчик погрузился в дрему, ему казалось что он бежит по полю, а сзади извергается вулкан. Вот лава, все ближе и ближе, удушающий запах, вот он лижет ноги, Василий задыхается, невыносимо жжет. Мальчик проснулся, на лице сидел пахан двое его подельников держали за руки и ноги, а третий достав зажигалку поднес пламя к босым пяткам подростка. Было очень больно, кроме того загорелась вата между пальцами, своего рода велосипед.
Напрягшись Василий вырвал потную руку, ударил пахана в пах. Тот вскрикнул. Нога подростка, врезала его подручному в переносицу. Тот отлетел.
Еще удар Василий выкарабкался. Джокер закричал: в камеру ворвались полицейские.
— Бейте его!
Уже знакомый капитан почувствовал запах паленого. Бросил взгляд на обгоревшие босые ноги пацана.
— Его в карцер! А тебя, Джокер, предупреждаем веди тихо! У нас тоже правила есть.
— Ну да ладно! Это просто дьявол какой-то! Уберите его от меня.
Василию надели наручники и поволокли. Прежде чем отправить в карцер капитан распорядился:
— Побрейте этого пацанчика! Ему тут долго придется сидеть.
Заломив руки подростка отвели к парикмахеру. Он сопротивлялся, за что получил несколько раз по дубиной по голов и плечам. Голову пригнули и стали сбривать.
Мальчику казалось что с каждым волосом уходит частица его личности. Теперь ясно — он арестант и никогда ему не быть свободным. Тупое лезвие царапало голову и набитую дубинкой свежую шишку. Бритая голова казалась легкой воздушной. Василия подхватили под руки и отвели в карцер.
Место не самое приятное, холодное, темное, да еще по колено воды и страшная вонь. Мальчишка казалось погрузился в прострацию. Ему мерещились кошмары и злые грузы. Чтобы согреться он бродил по воде, ощущая как она давит на него.
Старался думать о чем-то приятном. Так прошло несколько долгих часов, ноги стали неметь, хотелось прилечь и заснуть. К счастью для мальчика, Джокера в этот день выпустили под подписку о невыезде. Уходя он сказал капитану.
— Этот пацанчик мне нравится. Может отпустите и вы его, на воле мы его или кокнем или он войдет в нашу банду.
— Если за ним ничего серьезного, то отпустим! У нас все камеры забиты.
Василия извлекли из карцера и повели к судье. В синяках, и полуголый он выглядел жалко, на босых ногах были покусы от крыс и ожоги, бритый череп из-за светлых волос, кажется совсем оголенным в шишечках.
Пожилой судья посмотрел в дело. Участие в уличных беспорядках, так мелочь, сейчас бушуют многие города. Бросил взгляд на красивое детское лицо, на рваные шорты и задал только один вопрос?
— Сколько тебе лет?
— Тринадцать! — Соврал Василий.
— Вышвырните вон этого малька. Такие как он только рады попасть в тюрьму.
Мальчика схватили за ухо, выволокли из зала. Во дворе его уже поджидало несколько отпущенных пацанов. Стоящие на улице полицейские словно сорвавшись с цепи. Они обрушились на мальчиков и стали лупить дубинами. Те бросились бежать мелькая голыми ногами. Стало еще жарче — градусов тридцать шесть, асфальт раскалился. У входа Василия встретила мама. Еще молодая, стройная женщина всплеснула руками:
— Что они сделали с тобой! Вот сволочи, я пожалуюсь генеральному прокурору.
— Не стоит! — возразил Василий. — Иначе будет хуже.