И снова крысиный взгляд.
— Что за речи такие?
— Птица чувствует грозу, змею торопит дрожь земли. Ты предпочитаешь быть птицей или змеей, господин?
Неферхеру посмотрел на торговца.
— Что ты пытаешься мне сказать?
— А ты, господин, что пытаешься не услышать? Твоим преемником станет тот, у кого слух будет тонок.
Может, это был сумасшедший? Неферхеру пошел во дворец, чтобы достать из сундука в комнатке для хранения косметики золотое кольцо — эквивалент одного дебена. Он был обеспокоен. Хоть Неферхеру и состоял на службе у царицы, он не принадлежал к чиновникам третьего класса, а значит, не мог арестовать этого хулигана и силой заставить его сказать то, на что он намекал. Правда, он мог сообщить какому-нибудь дворцовому чиновнику, но его реакция могла быть слишком жесткой. Лучше всего было узнать, что за сообщение ему пытался передать этот торговец благовониями, и понять, правдиво оно или нет.
Торговец взял кольцо, иронически осмотрел его, сделал вид, что изучает, а затем спрятал в складках пояса.
— Тысячу золотых колец получишь ты, господин, если у тебя тонкий слух.
Предложение было очевидным.
— Что я должен сделать?
— А! Звон золота радует сердце и смягчает чувства! Тысяча золотых колец, господин, за то, чтобы взять лодку Сета, когда он будет пронзать копьем змея Апопа, вместо того чтобы сесть в лодку мертвых, сопровождающуюся плакальщицами.
Неясная и в то же время тревожная речь.
— Что я должен сделать, я тебя спрашиваю?
— Быть постоянно на службе Великой Всевидящей Нехбет, от ока которой не ускользнет и мошка.
Неферхеру вздрогнул. Нехбет была еще и богиней-защитницей родов. Было ли это намеком на беременность Меритатон? Но как этот уродец узнал бы об этом? Только он и она были хранителями этой тайны.
— Говори! — приказал он. — Или я заставлю тебя сказать.
— Господин, разве бьют собаку, чтобы заставить ее петь? Я взываю к твоей мудрости, чтобы ты понял, что жизненные циклы людей и богов совсем разные. Твои ноздри чисты, и ты учуял запах золота. Успокой свою душу. Я чувствую, что она взволнована. Очисть свой разум, и ты оценишь возможность, предоставленную тебе богами посредством моей несчастной персоны: прежде чем выжить в схватках небесных, выжить в земных.
Неферхеру еле сдерживал бешенство, опасаясь, что последствия могут быть очень серьезными. Он еще раз сказал себе, что лучше выслушать предложение этого посланника. А в том, что это был именно посланник, он не сомневался.
— Что я должен сделать?
— Узнаешь в свое время, господин.
— Но все-таки?
— Если бы я знал, господин! Скажу тебе только, что время придет.
Неферхеру не смог удержаться от вопроса, хотя знал, что на него не получит ответа:
— Кто тебя послал?
Обезьянья ухмылка расколола лицо продавца нарда на две части.
— Возможно, это был Хапи, господин? Или Хатхор? Анубис? Шу? Как я могу знать имена всех божественных сил? Разве я колдун?
— А как я могу знать, что время наступило?
— Птица спустится с неба, кот с чердака, оксиринк высунет голову из воды. Ты это узнаешь, господин, будь уверен. Когда увидишь тысячу золотых колец, надетых на обруч.
— Дай мне подумать.
— Кто я такой, чтобы мешать тебе думать, господин? Я вернусь, чтобы предложить тебе мускус, которым натирается лишь одна Исида.
Торговец закрыл свой сундук, церемонно поклонился и вышел за дверь.
Возбуждение Пасара, возбуждение Анубиса
Подобно свежему потоку крови, которая при пробуждении орошает тело, грязная вода паводка вдали от плодородных земель и каналов пробудила спавшие ростки, семена сорняков и зернышки, брошенные птицами. Она заставила расцвести даже дикие земли на севере от Ахетатона. Теперь там все зеленело. Тамариндовое дерево и олеандр господствовали там над плевелами и над экзотическими овсом, шафраном и тимьяном. Густые заросли укрывали гнезда куропаток и прятали норы кроликов, зайцев, кротов, мангустов и других скрытных животных.
Однажды в послеобеденное время Анхесенпаатон и Пасар, снедаемые жаждой приключений и скучающие в близких к дворцу садах, отправились открывать незнакомые земли. По правде говоря, они сбежали, воспользовавшись тем, что дворцовых служащих было меньше, чем прежде. Прогулка оказалась более впечатляющей, чем они представляли. Анхесенпаатон села, чтобы перевести дыхание. Они взяли с собой две дыни и лепешки, которые были моментально уничтожены, как только им захотелось пить и есть. Царевна прилегла в высокой траве в тени дикого фигового дерева, чьи ветки почти доставали до земли, и вскоре уснула.