Юрьев также считает «великим обманом» мнение об огромных природных ресурсах страны. «Мы сможем экспортировать нефть и газ не более 12-15 лет, а потом нам придется эти ресурсы импортировать, — уверен он. — У нас есть пять лет, чтобы придумать, что мы будем производить, продавать и на что будем жить».
Юрьев также отметил: «У нас нет политики, так как политикой является заглядывание на 15-30 лет вперед». По его мнению, если в выборах в Госдуму в 2003 году будут участвовать, как в Санкт-Петербурге, 25 процентов избирателей пенсионного возраста, то время будет потеряно, и уже парламент 2007 года «не будет знать, что делать со страной». «Руководство страны осведомлено об этих проблемах, но оно ничего не сможет сделать без участия регионов», — заключил Юрьев.
Такова природа власти пожирателей падали, власти воров и мародеров, какие бы государственно-патриотические ризы она на себя не напяливала. Эта власть остается, только обнаглев после Ельцина еще больше. Она добьет «государство РФ», у которого нет будущего.
Но и нам, простому народу, особо корчить из себя страдальцев не стоит.
Каждый из нас в эти годы сделал много ошибок. Кто по слабости, кто по глупости, кто еще почему… Как ни горько, но прав был Василий Розанов, который в октябре 1914 года писал:
…Вот и возникает «русский вопрос» — такой же, как и «вопрос турецкий», который народился двести лет назад. Тогда, читатель, все смотрели на больную и ослабевающую Османскую империю, раскинувшуюся на богатых землях Восточного Средиземноморья, Малой Азии, Северной Африки и Междуречья. Или китайский вопрос в начале XX века. В двадцатые годы, напомним, Китай очень напоминал нынешнюю РФ. Формально вроде бы существовало единое правительство, но на самом деле власти у него набегало с гулькин нос. Огромные области не подчинялись столице, все лучшее оказалось скупленным иностранным капиталом, аппарат погряз в неописуемой коррупции. Нищета и беспросветность косили китайцев миллионами, и тогда в 1931 году на Китай напали японцы. Китай был, как казалось тогда, безнадежно отстающим государством-руиной, единство которого существовало лишь на бумаге, целые области находились под властью самостийных губернаторов и генералов. Единой экономики тоже не существовало, иностранцы поделили страну на зоны влияния. Массы китайцев в поисках хоть каких-то средств для пропитания бежали из Китая, соглашаясь на самую черную работу в любой стране мира. В этой «национальной руине» за первую половину XX века Китай потерял до трети своего населения.
Сегодня место Китая первой половины XX столетия заняли мы. Причем, в отличие от китайцев той эпохи, русские еще и вымирают физически, снизив рождаемость до ужасающе низкого уровня.
В «Третьем проекте» есть целая глава, в которой рассказывается, что после 2010 года в мире станет нарастать дефицит многого. Например, исчерпаются выгодные экономически и удобные для разработки месторождения полезных ископаемых в умеренных климатических зонах планеты, станет обостряться «газовый вопрос», почувствуется нехватка нефти и электроэнергии. Вот тогда Россия, которая нынче считается слишком неудобной и дорогой для освоения, станет лакомым куском.
«Русский вопрос» имеет еще одно измерение — человеческо-психологическое. Вернее, можно говорить о безобразной и всем очевидной деградации правящего слоя Россиянии. Каждое новое поколение правителей страны оказывается все хуже и хуже. Коммунистическая «элита» полностью выродилась за какие-то три поколения. Пришедшая ей на смену «дерьмократическая знать» во главе с Ельциным показалась нам сборищем уродцев и карикатур на людей. Казалось, достигнут самый край. Но вот, когда Ельцин ушел, на фоне нынешнего режима он начинает многим казаться образцом госу-дарственничества, воли и решительности.
Очень не хотелось бы, чтобы оказался прав автор статьи, который написал:
«На сей раз пришли путинцы — совершенно бесцветные, безмозглые, интеллектуально беспомощные существа, над глупостями и провалами которых хохочет весь мир. Путин, похожий на бестелесную голограмму, изрекающую невыразительные и бессвязные речи, неспособный ни на один решительный поступок, стал логическим продолжением деградации России. Эта стая особей пришла с настроениями немного порулить страной и поправить свои материальные дела. И ничего более. Примечательна фигура Путина — этого мелкого чиновника из деградировавшего советского КГБ времен Андропова, который занимал должность какого-то шестого разряда и никогда никем не командовал. Рожденный в 1952 году в Питере, этом граде провинциального, низкопробного западничества, он стал чистым продуктом селекции поколения 1950-х годов рождения. Его интеллектуальные возможности просты, как программа кухонного комбайна. Запад — это край всего хорошего, а в России есть лишь варварство. Россия должна присоединиться к Западу, невзирая ни на какие потери. Есть только одна, „единственно верная“ экономическая теория — либеральная, в экспортном варианте, от МВФ. Ей надо следовать, и тогда все будет хорошо.
Никакой Русской цивилизации не существует. В России есть только один цивилизованный город — Питер, а все остальное представляет собой варварство, лапотничество и азиатчину. Миссия Питера — всех цивилизовать на западный манер. И вообще перед Западом нужно выстилаться ковриком: учить своих детей не в русской, а в немецкой школе, говорить во время зарубежных визитов не на русском, а на немецком.
Убожество этих мозгов, безнадежно пропитанных бело-сине-красной мерзостью, очевидно. Полный крах путинства в чеченской кампании, во внешней политике стал очевидным уже в 2002 году. Тогда же начался новый экономический спад, и наблюдатели отметили полное смятение Путина: как же так? Мы все делаем по либеральным рецептам, а экономического роста — да еще и амбициозного — нет. Умственные способности, для того чтобы понять причины бед, отсутствуют начисто. Зато есть страх перед необходимостью проявить волю, напрячь интеллект, взяться за достижение конкретной цели, затрачивая годы и силы. Нет, идут поиски какой-то «палочки-выручалочки» в горбачевском духе: чтобы рыбку из пруда — да без труда. И все топится в пустопорожних словесах, в бесконечном пиаре. Проблемы забалтываются или замалчиваются. Как заметил в частной беседе один из чиновников путинской администрации в начале 2002 года: а мы решили чеченскую проблему! Как? А так. Теперь сводки из Чечни по телевизору воспринимаются населением так же спокойно, как и сводки погоды. Вот он, уровень мышления путинцев.
Власть в умирающей России постоянно мельчает. Иосиф Сталин, деятель глобального, имперского полета, уступил место Хрущеву и Брежневу, «орлам» республиканско-провинциального масштаба. Потом пришли «лидеры» Горбачев и Ельцин, чей потолок — губерния, и великая страна раскололась. Но потом во власть толпой повалили деятели уровня района и городской мэрии. Стало быть, дальше мы обречены на «вождей» с мышлением на уровне уезда или волости, а то и вовсе домоуправления.
Неужели вы думаете, что носители реальной власти и настоящей силы на Западе этого не видят? Неужели они позволят такой генерации карликов и «бледной моли» держать в руках русское наследство на одной восьмой части суши? Не позволят. И это тоже — часть «русского вопроса»… …Вот, есть и такое мнение.
Но как будет решен этот «русский вопрос»? Да, читатель, войны изменились. Со времен Второй мировой они стали непрямыми. Это раньше сила применялась грубо и напрямую. Враг не сдается? Нужно расстрелять и разбомбить его, искромсать ударами сухопутных армий, выйти на бой лицом к лицу. Теперь же делают иначе. Лучше заставить своих врагов уничтожать друг друга, лучше столкнуть своего соперника с другой силой в своих интересах. В конце же XX века мы стали свидетелями войн, которые начинались ради того, чтобы подорвать экономическую мощь своих же формальных союзников, для того, чтобы обрушить курс их валюты. Это раньше начинали военные столкновения, чтобы «честно» отобрать у других территории, месторождения полезных ископаемых, захватить рабов или перекрестки торговых путей. Теперь же войны становятся частью грандиозных финансовых спекуляций, способом поднять свою экономику и самыми впечатляющими пропагандистско-психологическими акциями. Бомбят одних — но главный удар при этом падает на головы других. Омерзительная по своему цинизму телевизионная шоу-война с Югославией 1999 года стала здесь хрестоматийным примером.